Петр Дружинин - Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 2

После вступительного слова А. А. Прокофьева прозвучали два больших доклада, которые были сделаны преподавателями филологического факультета ЛГУ. Первый – «Задачи преподавания литературы в средней школе» – прочитал профессор Г. А. Гуковский, а после перерыва с докладом на тему «Преподавание советской литературы в средней школе» выступил доцент А. Г. Дементьев. Эти доклады отличались не только тематически: если лейтмотивом выступления Г. А. Гуковского было повышение самого уровня преподавания, улучшение качества пособий для учителей, то А. Г. Дементьев проводил положенную ему по партийной должности идеологическую линию.

Г. А. Гуковский делился с аудиторией тем впечатлением, которое произвели на него студенты первого курса университета:

«Мы постоянно сталкиваемся с тем, что наша молодежь, простите, товарищи! – недостаточно эстетически воспитана. С ними никто не работал в достаточной мере над развитием художественного вкуса, а ведь развитие художественного вкуса входит в систему воспитания. Развитие художественного вкуса ведь это тоже идейное воспитание…» [15] ЦГАЛИ СПб. Ф. 145 (Г. А. и З. В. Гуковские). Оп. 1. Д. 99. Л. 8–8 об.

Кроме констатации факта неразвитости нового студенчества, Григорий Александрович продолжал убежденно настаивать на необходимости введения теории литературы в школьную программу. Но главным вопросом его выступления была необходимость подготовки даже не столько учебников, сколько пособий для учителей, в чем профессор видел свою личную задачу:

«Учитель обязан учить, это его государственная функция, и ученый обязан разрабатывать ученые труды, которые он дает учителю и тот несет их в класс. Учитель заменять собой Академию наук не обязан! ‹…›

Учитель, к сожалению, очень часто не умеет раскрыть внутренний смысл самого произведения, проанализировать его вместе с ребятами, чтобы дальше не надо было никаких книжек, чтобы смысл данного произведения в сегодняшней современности сам вставал бы перед глазами учащихся. Учитель, повторяю, этого не умеет.

Но это ошибка не учителя, а дефект нашей науки, Министерства просвещения, тех учреждений, которые должны дать материал учителю, который понесет материал в этом плане в школу » [16] ЦГАЛИ СПб. Ф. 145 (Г. А. и З. В. Гуковские). Оп. 1. Д. 99. Л. 13, 15 об. .

Выступление А. Г. Дементьева, кроме явного идеологического окраса, имело скрытые цели. Александр Григорьевич, говоря об изучении советской литературы в школе, готовил почву к тому, чтобы заменить раскритикованный в 1946 г., хотя к 1948 г. и переработанный, учебник Л. И. Тимофеева новым учебником, который был задуман тремя преподавателями филологического факультета ЛГУ – Л. А. Плоткиным, Е. И. Наумовым и самим А. Г. Дементьевым. И для достижения этой цели оратор приложил все свои усилия:

«Предлагаемые вашему вниманию соображения по вопросу о преподавании истории советской литературы в средней школе и в связи с этим об учебнике по современной литературе Л. И. Тимофеева являются результатом не только моего опыта и размышлений, но и опыта и размышлений присутствующего здесь товарища моего по университету Е. И. Наумова. Я выступаю один, но как бы в двух лицах.

Первый наш вывод, касающийся преподавания истории советской литературы в средней школе, следующий: советская литература, это важнейшее средство коммунистического воспитания, не только не заняла в средней школе надлежащего ей места, но и находится там в загоне, точнее говоря, на задворках» [17] Там же. Л. 30. .

Употребив все свои ораторские способности на полный разгром учебника Л. И. Тимофеева, докладчик заключал:

«Общий вывод совершенно ясен: программы по литературе Министерству просвещения надо переделать с тем, чтоб советская литература заняла в советской школе принадлежащее ей по праву место, а учебник по советской литературе надо написать новый: хороший, яркий, живой, который учил бы нашу молодежь любить замечательную советскую литературу, – самую передовую, самую идейную, самую революционную литературу мира. (Аплодисменты)» [18] Там же. Л. 46. .

После жарких прений, в которых выступили В. Ф. Панова, профессор филологического факультета Б. С. Мейлах и другие, слово для заключительного выступления взял Г. А. Гуковский:

«Именно советскую литературу – эту живую современную литературу – нужно вводить в школу. Может быть, мы достигнем эпохи коммунизма, когда уроки литературы будут проходить в кабинетах с мягкими кожаными креслами и гобеленами на стенах. Но пока этого нет, мы должны и в настоящей нашей обстановке так вести уроки литературы, чтобы трудящиеся уже сейчас чувствовали бы себя на уроках литературы так, как будто они сидят в этих мягких кожаных креслах, в кабинете с гобеленами на стенах, хотя сидят они на деревянных скамейках, в классе с голыми стенами. И это ощущение, не зависящее от обстановки, вернее, вопреки обстановке, и может создать преподаватель литературы» [19] Там же. Л. 82 об. – 83. .

Стоит отметить, что, впечатленный докладом А. Г. Дементьева, Григорий Александрович постарался хоть немного, но сгладить удар по Л. И. Тимофееву, который еще более был усилен выступившей в прениях В. Ф. Пановой. Однако ему это, мягко говоря, не совсем удалось:

«ГУКОВСКИЙ: Да, товарищи, у нас очень много грехов! Я говорю “у нас”, потому что это дело общее для всех присутствующих и даже отсутствующих! Правда, Вера Федоровна, не думаю, чтобы в наших условиях так “коверкали” ребят с помощью Тимофеева, думаю, что это обмолвка. Да и сам Леонид Иванович, при всех ужасающих грехах, справедливо раскрытых А. Г. Дементьевым, это мужчина, заслуживающий уважения за некоторые его работы.

(МЕЙЛАХ: За какие работы?)

Так вообще! Дайте же мне быть немного вежливым!

(Да, у него была неплохая статья в “Литературной учебе” о Симеоне Полоцком, например)» [20] Там же. Л. 84 об. .

Таким образом, Л. И. Тимофеев, хотя и заочно, был в тот день проработан в Доме писателя по полной программе.

По результатам этого масштабного и громкого заседания ленинградцы направили министру просвещения РСФСР А. Г. Калашникову открытое письмо под заглавием «Улучшить преподавание родной литературы», под которым поставили подписи А. А. Прокофьев, Ю. П. Герман, В. Ф. Панова, Б. Ф. Чирсков, О. Ф. Берггольц, Л. Н. Рахманов, Э. Грин, Г. А. Гуковский, Б. С. Мейлах, В. П. Друзин, А. Г. Дементьев и Л. А. Плоткин:

«Нам представляется, что критика состояния преподавания литературы в школе не может ограничиваться признанием отдельных недостатков. Совещание, проведенное на днях Президиумом Ленинградского отделения Союза советских писателей совместно с литературоведами, а также с лучшими учителями и методистами Ленинграда, показало, что сейчас речь должна идти о достаточно широких и принципиальных изменениях в системе преподавания литературы…» [21] Там же. Д. 100. Л. 1.