Муслим Мурдалов - Чеченцы: быт, культура, нравы, обычаи, религия. Кавказская война. XIX век

В том же 1770 году переведены с Волги на Терек казаки моздокские; и эти новые поселенцы с начала мирно жили с заречными своими соседями, но ненадолго. Первый повод к неприязни, кажется, был дан с нашей стороны, отгоном у чеченцев конского табуна; что, по словам стариков, случилось около 1772 года. Чеченцы тотчас отплатили тем же, и с того времени загорелась непримиримая вражда между чеченцами и русскими, которая едва ли может быть прекращена иначе, как совершенным истреблением первых.

Умалчивая о незначительных и почти беспрерывных походах наших войск противу чеченцев, и набегах казачьих партий для наказания их и баранты, считая не лишним упомянуть о двух, довольно важных, поисках, деланных для покорения чеченцев.

Первый из них был предпринят в 1780 годах за Сунжу полковником Пьери, с 2 батальонами гренадер, 1 батальоном егерей, 4 орудиями и несколькими сотнями линейных казаков, по поводу всеобщего восстания чеченцев, возбужденного явившимся в то время у них лже-пророком Шахом-Мансуровым.

Пьери, перейдя Сунжу у Богун-Юрта (верстах в 4 выше того места, где теперь находится крепость Грозная), вступил в Чечню узким проходом, покрытым лесом и пролегающим между крутыми обрывами. У Сунжи оставил небольшой отряд, для охранения переправы; другим, тоже небольшим отрядом, занял средний пункт в означенном проходе, для обеспечения себе обратного пути; и дойдя до селения Альды, нашел его оставленным жителями, занял без большого сопротивления, разграбил и сжег до основания.

Довольный этим легким успехом, он пустился в обратный путь; но лишь только вступил в теснину, был окружен со всех сторон чеченцами, которые, были прикрыты густым лесом, без веянного для себя поражали меткими выстрелами наших. Не взирая на то, отряд наш подвигался вперед, пробиваясь сквозь усиливающегося неприятеля; но когда пришел к тому месту, где оставлено было не большое число войск, для охранения прохода, с ужасом увидел, что все солдаты и офицеры до одного человека были перерезаны, груди были вскры ты и заворочены на лице, кровавые внутренности еще дымились. При этом страшном зрелище, солдаты наши дрогнули, и в тоже мгновение чеченцы бросились на них со всех сторон с кинжалами. Пушками действовать было не можно, заряжать ружья было некогда, самыми штыками, солдаты наши, сжались в тесном проходе в густой колонне, не могли действовать успешно. Люди наши, обремененные награбленною в Алде добычею (по большей части медною посудою), утомленные трудным переходом и продолжавшимся переходом и продолжавшимся несколько часов беспрерывным боем, пришли в изнеможение и были истреблены почти без сопротивления. Батальон егерей, находившийся впереди, и небольшое число линейных казаков успели пробиться, остальные казаки и 2 батальона гренадер, со всеми офицерами, были зарезаны без пощады; сам Пьери изрублен в куски на пушке; все орудия, бывшие в отряде, со всеми снарядами достались в добычу чеченцам.

Пробившиеся сквозь чеченцев егеря, и небольшое число спасавшихся от поражения казаков, дойдя до Сунжи, к ужасу и изумлению своему не нашли там ни оставленного отряда, ни судов * ( Суда это род больших челнов, называемых в Чечне каюками (?)), для переправы. Начальник этого отряда, услышав пушечные выстрелы в Алде и желая быть участником в верной, по его мнению, победе, пошел на соединение с Пьери; но наткнувшись на мертвые, обезображенные тела оставленных в узком проходе солдат, до того перепугался, что бежав поспешно назад, переправился на левый берег Сунжи, истребил каюки и ушел за Терек. Начальник этот был – Тамара, впоследствии времени занимавший важный пост посланника нашего в Константинополе. По счастью егерей и казаков, чеченцы их не преследовали, и они переправясь кое-как через Сунжу, возвратились в наши границы. – Успех этот прославил Шейх-Мансура и до того ободрил чеченцев, что они собравшись в больших силах, вторгнулись в наши пределы и осадили главную станицу моздокского казачьего полка Наур; но там нашли они отчаянное сопротивление: несколько дней делали они беспрерывные приступы к этому весьма слабо укрепленному месту. Казаки защищались с величайшею храбростью; даже жены их, и взрослые девки не сходили с валу, подавали помощь раненым, лили кипяток и горячую кашу на головы нападающих. наконец, на последнем приступе, самом упорном, осаждающие потерпели такое поражение, что принуждены были бежать за Терек. Казаки сделали вылазку и при переправе нанесли им новое поражение. И теперь еще помнят чеченцы этот несчастный для них поход, и одно слово: Наур, приводит каждого из них в исступление.

С того времени упала и слава Ших-Мансура. Долго еще скитался он между чеченцами, кабардинцами и закубанцами, возбуждая в них фанатизм и ненависть к русским; на конец, в 1794 году, при взятии Анапы графом Гудовичем, он попался в наши руки и умер в Соловецком монастыре.

Второй, более значительный, поиск против чеченцев был предпринят в 1809 году. Для этого назначены были два отряда: первый, под предводительством генерала от инфантерии Булгакова, должен был вступить в Чечню через Ханкалу; второму, под начальством генерал-майора Портнягина, было приказано перейдя Сунжу у Казак-Кичу, идти на соединение с главным отрядом, по направлению к северо-востоку. Булгаков, при самом вступлении в Ханкалу, нашел сильное сопротивление. Теснина эта была тогда покрыта густым лесом, через который пролегла узкая дорога, с обеих сторон занятая чеченцами. Чтоб вытеснить из этой засады, Булгаков, спешив часть бывших у него драгун и линейных казаков, послал их в стрелки, а лошадей оставил, при небольшом прикрытии, при входе в Ханкалу. Но когда войска наши, сражаясь беспрестанно, углубились в лесистую теснину, то чеченцы, пробравшись назад боковыми тропинками, вдруг на арьергард, отбили оставленных там лошадей и угнали их в лес, прежде нежели успели подать помощь слабому прикрытию, понесшему значительную потерю. – Таким образом, при самом начале похода, мы лишились до 500 лошадей, и столько же человек драгун и казаков должны были, во все время действий отряда в Чечне, оставаться пешими.

Пробившись Ханкалу, Булгаков не встречал уже большего сопротивления до деревни большой Атаги, которая им занята и покорена тоже без большого урона. Оттуда оставляя Гойтинский лес вправе, пошел он далее, овладел, без сопротивления, деревню Урус-Мартан, а потом и Гихами, жители которых успели скрыться в окрестных лесах.

Между тем генерал майор Портнягин пробивался с своим отрядом от Казак-Кичу на встречу главному отряду, и в одно почти время оба отряда дошли до Гехинского леса, Булгаковс северной, Портнягинс южной стороны; так, что между обоими отрядами было не более двух верст; но лес этот считается непроходимым. Чеченцы повалили огромные деревья, сделали из них засеки и защищались отчаянно. Много усилий и мужества должно было употребить нашим войскам, чтоб выбить чеченцев из этого их убежища. Наконец после сражения, продолжавшегося целый день, оба отряда сошлись на середине леса; чеченцы принуждены были бежать; но и наша потеря была немаловажна.