Лео Мулен - Повседневная жизнь средневековых монахов Западной Европы (X-XV вв.)

На следующий день после прибытия в монастырь гости участвуют в богослужении. Это лучший способ отблагодарить монахов и показать, что аббатство в глазах гостей – это не придорожный постоялый двор. Но вполне вероятно, что гость должен отправляться в путь с раннего утра; в таком случае отец-госпиталий предупреждает об этом трапезничего и повара на кухне, которые обеспечивают гостя запасом пищи. Цитируемый текст заканчивается горьким замечанием о том, что строгий ритуал приема гостей соблюдался только в старину, а в те времена, в которые живем мы, от обычаев часто уклоняются…

Елемозинарий (eleemosinarium – «подающий милостыню») обязан раздавать милостыню нищим, беднякам, странникам, отверженным, вдовам, неимущим клирикам, всем путешествующим и даже прокаженным. Он должен осуществлять справедливое распределение пищи, напитков, старой одежды, а в праздники – еще и мелких монет. Можно предположить, что в толпе нищих, ежедневно теснившихся у ворот монастыря, иногда проскальзывали профессиональные попрошайки. Однако в сборниках обычаев я не встретил опасений на сей счет. По всей вероятности, монахи считали, что лучше оказаться обманутыми, чем безжалостными и подозрительными. Наоборот, встречаются упоминания о тех, кто некогда был богатым и могущественным, но волею судьбы оказался в нужде. Елемозинарию следовало проявлять особую деликатность по отношению к таким несчастным, которые могли стыдиться окружения нищих. Им он помогал втайне.

Более чем кто-либо другой, елемозинарий должен был проявлять себя добрым, сдержанным, выказывать сострадание и милосердие, терпеливо выносить жалобы и назойливые крики осаждавших его горемык. Он был, как написано в сборнике Эйнсхема, «поддержкой отверженных, отцом бедняков, опорой несчастных». Кроме того, он навещал лежачих больных в окрестностях монастыря, приносил им пищу и укреплял духовно, находя слова утешения. Вместе со своими помощниками он погребал умерших, родные которых слишком бедны, чтобы оплатить похороны. Елемозинарий Вестминстерского аббатства посылал в Лондон отобранных им детей для обучения различным ремеслам.

Изначально такой наставник у клюнийцев имел второстепенные функции (действительно, в бенедиктинском уставе, LVIII, 11—12, этот служитель упоминается лишь мимоходом и характеризуется как «senior, способный распознавать души»). Его должность становится более важной у цистерцианцев: здесь наставник новициев следует непосредственно за помощником приора.

В Дареме наставник новициев помещался в прекрасной комнате, обшитой панелями и охранявшейся привратником. Он посвящал своих подопечных в повседневную жизнь монастыря, пояснял им смысл таинств, жестов и облачения, традиций и обычаев, которые необходимо соблюдать всю жизнь. Он также обучал их чтению, письму, пению. Он толковал им Священное Писание, труды Отцов Церкви и произведения богословов, мистиков, канонические сочинения того ордена, к какому они имели честь принадлежать отныне.

В церквях происходили кражи, поэтому монахи были вынуждены нанимать постоянных сторожей, которые, ночуя и питаясь в монастыре, охраняли его. Часто эта задача вменялась в обязанности помощнику ризничего.

Должность привратника (portarius) иногда пожизненно отдавалась какому-нибудь мирянину и становилась наследственной в его роду.

Название «circatores» носили монахи, которые «курьезно» (буквально «с любопытством»), то есть с превеликим рвением, следили за тем, чтобы в положенное время все работали или же спали, а богослужения совершались, как подобает. По словам одного автора, это были «бродячие шпионы», что, конечно же, не вызывало к ним симпатии окружающих.

В крупных аббатствах большинство служителей и ответственных за различные службы имели заместителей и помощников, некоторые из которых были мирянами, получавшими жалованье за работу, например, повар, камерарий, елемозинарий, келарь. В целом, должностей существовало много. Без преувеличения можно сказать, что, принимая во внимание довольно ограниченное количество монахов в большинстве монастырей, все они были служителями того или иного уровня.

Из всех служителей наиболее важными в плане влияния на монахов были визитаторы, эти missi dominici [50]центральной власти. В нашем распоряжении достаточно их отчетов, в частности из Клюни, напичканных всевозможными сведениями. Это поистине подробнейший обзор всего, что подметили эти средневековые «досмотрщики», инспектируя помещения, отслеживая повседневную жизнь в монастыре, опрашивая монахов с глазу на глаз.

Вот некоторые, собранные наудачу отрывки из этих отчетов: в таком-то монастыре не соблюдалась тишина, и лампада в алтаре не горела денно и нощно. Один монах поранился и лишился пальца, так как к нему не было проявлено внимание. Такой-то приор парализован и не способен дальше управлять монастырем, поэтому следовало бы назначить ему заместителя, но лишать его этой должности было бы непристойно: аббат, немощный ныне, все равно еще пользуется доброй репутацией. В каком-то другом монастыре за неимением книг монахи не могут достойно славить Господа. Еще где-то после дождя протекла крыша, или пол поврежден, или монахи не спят в общей спальне и не питаются вместе, не носят одежды и обуви по уставу…

Визитаторы отмечали, что монахи продают вино и хлеб, которые получают в качестве пайка и главного блюда. Кроме того, они не творят милостыню или удерживают часть ее у себя. Такой-то приор замечен в нерадивости: ему предписывалось просить прощения своих грехов накануне генерального капитула. Другой приор отличился негостеприимством, и его сместили с должности «без снисхождения», то есть без извинения.

Картезианский сборник обычаев предостерегает монахов от дачи «каких-либо показаний, продиктованных хитростью, ненавистью или завистью». Другая же статья сборника советует каждому, начиная с приора, не быть злопамятным по отношению к тому, кто когда-либо делал ему упреки. Каждый монах должен понять, что все сказанное проистекало из одной только милости и поэтому должно быть принято тоже в духе благоволения и смирения. Хочется на это надеяться. После завершения своих наблюдений визитаторы составляли отчет. Этот документ обычно не содержал ни льстивых восхвалений, ни резких упреков. Визитаторы избегали выделения мелких и незначительных фактов. Их девиз: «Puram veritatem simplicibus verbis» – «Излагать чистую правду простыми словами». Затем, «поскольку случаев согрешить всегда предостаточно в такого рода общении», визитаторы и вся братия, распростершись ниц, вместе возносили Conflteor [51].