Всеволод Райский - Смута

И власти королевской Сигизмунда Третьего лишили,

А дядя Карл Девятый на престол венчался.

И Сигизмунд безумно возмущённый,

И местью жуткой воспалённый,

Решил втянуть свою страну,

со Швецией в проклятую войну».

Но Сигизмунда Юрий Мнишек утешает,

И польскому монарху предлагает,

Москву в войну со Швецией втянуть,

А чтоб ему корону шведскую вернуть.

Смог Сигизмунда ловко убедить,

«Царевичем» Лжедмитрия признать,

Затем его на трон Московский посадить.

Но перед этим договор с ним подписать,

Чтоб королю Лжедмитрий обещал,

Когда он трон Московский сможет получить,

Что клятву на Евангелии он Сигизмунду дал,

Войну коварным шведом объявить.

В итоге Мнишек с королём так рассудили,

Ведь авантюра может получиться,

А чтоб она могла осуществиться,

Помочь Лжедмитрию в его делах решили.

Тем более Лжедмитрий обещает,

Католикам Русь православную отдать,

И королю иезуиты предлагают,

Лжедмитрия «царевичем» признать.

И самозванца поддержать решил,

Прелат архиепископ Ян Терновский,

Которого умело убедил,

Епископ Плоцкий Барановский.

Их авантюру одобряет Вишневецкий,

А князя страстно поддержал,

Примас и Польский кардинал,

Архиепископ Мациевский.

И Сигизмунд епископами убеждённый,

И страстным их напором воспалённый,

Решил скорей сенаторов собрать

И мнение их о Лжедмитрии узнать,

Чтоб одобрение сената получить,

Войну царю Борису объявить.

Но вот когда сенаторы собрались,

И всё на встрече с королём им разъяснили,

Зачем в сенат их срочно пригласили,

Они в ответ лишь дружно рассмеялись.

Авантюристом Мнишека назвали

И самозванцем Лжедимитрия признали,

Король ни с чем в итоге оказался,

И всё пытался что – то доказать,

Но с мнением сената соглашался

И авантюрой это всё пришлось признать.

Когда же королю в сенате отказали,

И полным бредом это объявили,

Ну а затею его глупой посчитали,

О чём монарху прямо заявили.

То короля интрига захватила,

Она его буквально обуяла,

В нём страсть невольно возбудила,

И главною мечтою его стала.

Тогда монарх решил сторонников искать,

Желая мирный договор с Москвою разорвать,

И всех активно убеждал,

Войну начать с державою Московской,

Но королю упорно возражал,

Коронный гетман Ян Замойский.

И Сигизмунду прямо заявил,

Что авантюрой всё это считает,

И воевать с Москвою не желает,

В чём всех сенат недавно убедил.

А чтобы всё-таки страну в войну втянуть,

Да с самозванцем карту разыграть,

И всех, желая нагло обмануть,

Князь Вишневецкий стал «свидетелей» искать.

Чтоб все они «царевича узнали»

И в нём «наследника законного признали».

Тогда ж литовский канцлер Лев Сапега,

Став Вишневецкому в его делах коллегой.

«Свидетеля» Петрушку отыскал,

Он начал самозванцу перед всеми клясться,

Что в детстве якобы им довелось встречаться,

И в самозванце сразу же «царевича признал».

А королю Сапега смог прислать,

Дворян Дубенских-Хрипуновых,

Продаться за полушку всем готовых,

Он их ещё в Московии сумел завербовать.

Они ему за денежки служили,

И канцлеру, что надо доносили.

Когда же об измене их в Москве узнали,

Все братья впятером в Литву сбежали.

А там у канцлера остановились,

И вот теперь они ему «свидетелями» пригодились.

И Сигизмунду стали нагло врать,

Что «цесаревича» все вместе с детства знали,

Да сказки всякие монарху сочинять,

И короля признать прохвоста убеждали.

Когда в Москве сумели новость получить,

Что в Польше был Лжедмитрий «цесаревичем» объявлен,

То чтоб племянника во лжи разоблачить,

Смирнов-Отрепьев в Краков был отправлен.

Он о племяннике все должен разузнать,

И перед всеми самозванца обличить,

Да в Кракове Отрепьева публично отчитать,

Чтоб этот беспредел абсурдный прекратить.

Но дядю к самозванцу не пустили,

Его там провокатором назвали,

Во лжи нелепой вскоре обвинили,

И срочно из страны его изгнали.

Король потребовал Лжедмитрия позвать,

Чтоб самозванца расспросить,

Его желания конкретные узнать,

И всё что надо с ним подробно обсудить.

И в замок Вавель самозванец был доставлен,

И королю «царевичем» представлен.

Он к Сигизмунду робко подошёл,

Монарху молча, поклонился,

К его руке губами приложился,

Да с королём умело разговор завёл.

И начал Сигизмунда уверять,

Что он «царевичем» себя считает,

И как «наследник царский» утверждает,

Ему народ поможет трон занять.

Король из зала самозванца выслал,

А сам чтоб в авантюре разобраться,

Стал с папским нунцием Рангони совещаться,

Затем Лжедмитрия обратно к себе вызвал,

И Самозванцу предложил,

С ним договор надёжный подписать,

В котором бы Лжедимтрий подтвердил,

Союзником монарху Польши стать.

На что ему Лжедмитрий отвечает:

«Когда он трон сумеет получить,

То целью главною своей считает,

Помочь полякам шведов разгромить».

А также самозванец обещал,

Монарху земли до Смоленска передать,

И земли Северские с городами даровал,

А Папу Римского отцом всех христиан признать,

Его главою русской церкви объявить,

Да Ватикану православие подчинить,

И всё на что король претендовать пытался,

С ним самозванец льстиво соглашался.

Тогда все были сделкою довольны,

Лжедмитрию король всё разрешал,

И Сигизмунд негласно добровольно,

Деяния самозванца поощрял.

И Юрий Мнишек воодушевился,

Ведь Сигизмунд в свой договор включил,

Чтоб на полячке «русский царь» женился,

И под присягой это подтвердил.

А чтобы помощь Рима получить,

И полное доверие заслужить,

Стал Мнишек самозванцу объяснять,

Что надо так же с Ватиканом всё решать.

Для этой цели он Рангони подключил,

Он самозванца сразу убедил,

Католицизм ему принять,

И Папе Римскому слугою верным стать.

При этом самозванец понимал,

Что, став католиком, он православие предавал,

И всех своих российских земляков,

А заодно донских и запорожских казаков,

И всё у Мнишека удачно получалось,

И алчность в нём безумно разгоралась,

Он с самозванцем договор составил,

И нагло шантажом его заставил,

Ему на верность клятву дать,

И в договоре обещать,

Что на Марине должен он жениться,

А чтоб желаемого от него добиться,

В сём договоре Мнишек настоял,

Чтоб в нём сам самозванец дописал,

Коль не исполню волю я твою,

То на «проклятство я себя даю».

А также Мнишеку ещё он обещал,

Все земли Северские и Смоленские отдать,

И вот когда своими Мнишек их считал,

На эти земли стал король претендовать.