Андрей Воронов-Оренбургский - Сталинград. Том второй. Здесь птицы не поют

– Небом клянус! Родительским очагом клянус…Это чест для меня. Разрешите, к своей роте…

– Будь, капитан.

– Будь, майор.

* * *

– Товарищ генерал, быстрее! «1-й» на линии! Срочно! – подхватывая на лету. Сброшенный полушубок комдива, вторично выпалил, выбежавший навстречу из штаба. Адъютант Касаткин.

…Последний отрезок пути к КП, через двор, запруженный баррикадами телег и повозок, Березин не шёл, а бежал. Внезапный грохот случившейся канонады, за рекой, южнее плацдарма, частые вспышки осветительных ракет и, шарившие небо и берега, лучи прожекторов, враз натянули нервы. В памяти мгновенно выжглась картина вчерашнего экстренного совещания командиров, которое возглавлял, приехавший на чёрной «ЭМКе», ещё живой – невредимый комдив генерал-майор Андреанов.

Отблески хищных, прожорливых лучей вражеских прожекторов, невероятно мощных, – долетавших даже до левобережных позиций 472-го стрелкового полка, под разными углами рассекали фиолетовую тьму, вонзали в лица и груди солдат, отточенные мгновенные иглы. И когда зрачок генерала встречался с отблеском луча и лимонный, гранатовый или белый укол пронзал глазницу, он всякий раз испытывал болезненное ощущение, будто световая игла наносила ожёг сетчатки его глаз, проникала в мозг, вызывала головокружение и галлюцинацию.

…Взбегая по ступеням крыльца, вчерашнее совещание от «а» до «я» – молнией пронеслось перед мысленным взором Березина.

* * *

…В тесном зале собраний, с низким, давящим взор потолком, стоял крепкий, хоть ножом режь. Запах сырой кожи: сапог, ремней, офицерских планшеток и кобур, пропитанных потом гимнастёрок, и вездесущего табака.

Во главу составленных «Т» стволов, твёрдым, во всю ступню, командирским шагом прошёл чуть сутуловатый комдив Андреянов, сопутствуемый дивизионным комиссаром Черницыным. Генерал отодвинул свой стул, уселся, жёстким движением положил на стол защитную фуражку, красневшую рубиновой звездой, пригладил ладонью залысины волос и, застёгивая пальцами правой руки пуговицу на боковом кармане полевого френча, немного перегнулся в сторону Черницына, что-то говорившего ему.

То комдива Андреянова, сидевшего в центре, по обе стороны рассаживались командиры частей.

Березин слышал, как Валерий Степанович Черницын снова вполголоса что-то сказал Андреянову, посмотрев на ручные часы.

Тот коротко прищурился на собравшихся, остановился на полковнике Березине, занимавшего место против него, и откашлявшись в кулак, твёрдо сказал:

– Я думаю, время начать. Итак, товарищи офицеры, прошу внимания! Как вам известно. Вчера на рассвете, полк товарища Березина вышел к реке Воронеж…И, по моему приказу, попытался форсировать её. – Комдив взял паузу, катнул желваки под кожей; затем гордо откинул голову и, скрипя кожей ремней, привалился к спинке стула. В установившейся тишине вновь четко и твёрдо зазвучал его низкий, с осенним тусклым тембром, голос:

– Что ж, мы столкнулись с тщательно подготовленной, большой обороной противника. В итоге: попытка форсировать р. Воронеж с ходу – закончилась неудачей. Спокойно, товарищи! Будем смотреть правде в глаза. Да, да, полковник Березин, именно так. Взята первая линия неприятеля…но и только! Пришлось вернуться на исходную позицию на левом берегу. За исключением трёх неполных стрелковых батальонов, сумевших зацепиться за правый берег. Я правильно информирован?

– Так точно, товарищ генерал – майор. – Комполка Березин, до сего момента мелко барабанивший пальцами по крышке планшета, энергично поднялся, поднял уроненный взгляд и так же твёрдо ответил, – только с одной существенной поправкой, товарищ комдив. Разрешите?

В его сторону быстро пополз щупающий взгляд генерала. Дёрнув углом рта, потянулся к графину и жадно выпил, вовремя налитый – поданный ему Черницыным, гранёный стакан воды. Комдив будто заливал огонь, охвативший его нутро.

– Слушаем вас, Семён Петрович, – желая поддержать полковника, учтиво вклинился дивизионный комиссар.

– С вашего позволения…Цена этой, так называемой вами, товарищ комдив, «зацепки», – смерти двух командиров батальонов – Дерябина и Худякова. Массовая гибель солдат. Из трёх батальонов, штурмовавших плацдарм…остался один! Который, по моему приказу, возглавил командир, 3-го батальона майор Воронов, дав в помощь ему – комроты капитан Танкаев. Других офицеров, кроме четырёх взводных, из бывших двадцати семи…мы – потеряли! Там на высоте, за рекой, – Березин давясь полынным комом в горле, упирая накалённый взгляд в Андреянова, окреп голосом. – Все, как один, ждут от нас…

– Об этом позже, полковник! Садитесь. У нас не агитмитинг! – властно обрубил комдив. Его раздражение, граничившее с гневом, от доклада Березина, было налицо. Он бегло оглядел лица собравшихся командиров, заметил: комиссар Черницын хмурится и темнеет скулами, начштаба Иванчиков глаз не поднимает от стола, замком полка Грачёв нетерпеливо порывается что-то сказать. Выждав паузу, комиссар тихо шепнул: « Продолжайте, Владимир Ефремович!» И генерал Андреянов, словно ждал этого, сурово продолжил:

– Так вот, товарищи офицеры, довожу до вашего сведения. Фронт нашим участком не ограничивается. Мы сдерживаем правого и левого соседа…И, чёрт побери, топчемся на месте уже почти сутки. Сут-ки! А вы мне, понимаешь, тут турусы на колёсах…разводите! Какие решительные действия применяются, чтобы исправить это положение? – комдив снова повернул в сторону Березина разгорячено-багровое лицо, выкрикнул, уже не тая горклой злобы:

– Что вы мне прикажите докладывать командующему Фронтом? Молчите, мать вашу…вояки! Так, кто это зло вокруг заводит? Ответственность за неудачу, хотите сбросить с себя? Не выйдет! Погоны сбросите, так и знайте! Молчать! – он брызнул на всех сразу серыми картечинами глаз, и, не встретив более возражений, уже ровнее продолжил. – Не сегодня, завтра…Наша 100-я стрелковая дивизия получит пополнение боеприпасами. Эшелон, как мне доложили, прибудет на узловую станцию «Анна». Что, кстати, близко и удобно для вашего полка, товарищ Березин…Но затруднительно для остальных частей дивизии, позиции которых на правом берегу Дона, близь Петропавловки. Так вот, кроме боеприпасов, – наливая голос свинцом, продолжал генерал-майор Андреянов. – В помощь нам приданы танки. Один батальон, из числа этих машин, и новый, полностью укомплектованный стрелковый полк, по всему завтра…Крайний срок к вечеру, прибудут в ваше распоряжение, Семён Петрович. Так, что вы не забыты командованием, ха-ха…Не бедный родственник. Будете во все оружие, как говориться.

– Ну, а пока, – вновь вставил дивизионный комиссар, – силами, закрепившихся на правом берегу стрелков и батареи дальнобойных орудий капитана, – натужено вспоминая весёлую украинскую фамилию последнего, осёкся Валерий Степанович.