Франческо Бенедетти - Свобода или смерть. История Чеченской Республики. От революции к войне. 1991–1994

Националисты Кодзоева настаивали на том, чтобы Завгаев передал их требования центральному правительству, способствуя возвращению Пригородного района Ингушетии. Чтобы не дать проблеме выйти из-под контроля и подтолкнуть ингушей к отторжению вспыльчивого Кодзоева, Завгаев торжественно пообещал внести на Съезд народных депутатов закон о реабилитации угнетенных народов, который признал бы материальную компенсацию населению, ставшему жертвами сталинизма, для начала с возвращения всех земель, незаконно захваченных.

Когда ингуши на мгновение успокоились, Завгаев приступил к нейтрализации Народного фронта, который вслед за Хож-Ахмедом Бисултановым, проводил серию демонстраций, в ходе которых он призывал к устранению старой партийной бюрократии и обновлению административных должностей. Важность уличных мобилизаций возрастала с ростом безработицы: последствия перестройки давали о себе знать все сильнее и сильнее, особенно в самых слабых слоях экономической системы. Среди них были сезонные рабочие, которых среди чеченцев было от ста до двухсот тысяч человек (10—15% населения) и которые теперь, оставшись без средств к существованию, пошли пополнять ряды безработных, а следовательно, и демонстрантов.

Завгаев чувствовал, что, если бы ему удалось перехватить претензии всех этих людей и если бы он лично сделал их политическим гарантом, он не только нейтрализовал бы оппозицию, но и создал бы «частный» пул консенсуса, который можно было бы использовать в случае, все более и более конкретного, распада СССР и эта многопартийность стала реальностью: в тот момент наличие контейнера личной поддержки позволило бы ему остаться в седле даже без социализма. Поэтому вскоре после прихода к власти новый Первый секретарь приказал уволить 7 районных секретарей, а также многих партийных лидеров и местных чиновников. Этот жест был воспринят как революционное подавление, и показатели Завгаева взлетели до небес.

Замена секретарей устранила главную претензию Народного фронта и заложила основы для его исчезновения с политической арены. Теперь речь шла о том, чтобы дать последний толчок, решив ингушский вопрос раз и навсегда. 4 ноября 1989 года Съезд народных депутатов утвердил декларацию о признании незаконности всех преступных деяний в отношении народов, подвергшихся насильственной репрессии. Это еще не был закон о реабилитации, но мы были близки к нему, и его публикация была встречена большинством граждан с энтузиазмом. 38 38 Действия, предпринятые Завгаевым для укрепления своего консенсуса, также распространялись на религиозную и социальную сферы. Для краткости мы суммируем их в примечаниях. На конфессиональном уровне Завгаев спонсировал рождение религиозных институтов и открытие новых мечетей, спонсировал первое официальное паломничество в Мекку со времен СССР, способствовал созданию Исламского совета. На социальном уровне новый первый секретарь продвигал амбициозный план социального жилья, который, тем не менее, остался на бумаге и так и не был реализован.. . Завгаев был на пике популярности, и в марте 1990 года у него было две уникальные возможности извлечь выгоду из этого, казалось бы, окончательного политического успеха. Первым были выборы по обновлению состава Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР. Будучи кандидатом в качестве преемника ингушского Хажбикара Бокова, ему удалось заручиться поддержкой большинства делегатов, объединив высшую исполнительную власть республики в дополнение к высшему посту партии. Переходя от триумфа к триумфу, вскоре после того ему удалось завоевать место в Съезде народных депутатов, в конце марта 1990 года.

Устав Конгресса предусматривал, что каждый год будет обновляться одна пятая часть мест, чтобы гарантировать постоянное обновление политического баланса в Союзе. Продолжающееся столкновение между консерваторами и радикальными реформистами превратило эти обновления в настоящую арену, на которой различные течения атаковали друг друга без всяких ограничений. Сильным человеком в Конгрессе был, как мы видели, Борис Ельцин, и в очередной раз его политическое предложение было встречено миллионами как великая надежда для России. Ельцин предложил учредить пост Президента Российской Республики, отняв у Верховного Совета полномочия по принятию законов и фактически лишив СССР какой-либо эффективной власти. Выборы вознаградили его предложение, и несколько дней спустя Конгресс обсудил конституцию Президентства Республики и назначение Ельцина президентом. Он не терял времени даром и немедленно издал Декларацию о суверенитете, на основании которой законы, принятые в России, будут иметь преимущественную силу над законами, принятыми Верховным Советом. Таким образом, Советский Союз, который уже потерял контроль над европейскими государствами, а затем и над своими собственными федеративными республиками, также потерял свой центр.

Завгаеву, кандидату в ряды КПСС, удалось получить хорошую должность и добиться избрания депутатом. Однако его карьерному взлету помешала другая восходящая звезда чеченской политики, научный деятель Руслан Хасбулатов. Он был профессором права Московского университета, пользовался авторитетом и уважением среди интеллигенции и завоевал уважение у зарождающейся мелкой буржуазии. Входя в окружение Горбачева, он курировал для него многочисленные законопроекты, заработав определенную репутацию как во дворцах власти, так и среди простых чеченцев. Растущая популярность Хасбулатова совсем не радовала Завгаева, и он стал рассматривать его как своего главного политического оппонента. Результатом стала серия ссор, имеющих общественное значение, так что на выборах в Конгресс проблема между ними стала центральной в политических дебатах. В конце концов оба были избраны в Ассамблею, но неприятие между ними сохранялось, оказав при этом сильное влияние, впоследствии, как мы увидим, на чеченские события, которые вскоре должны были разразиться.

Вопреки тому, чего хотел Завгаев, истощение Народного фронта не привело к исчезновению оппозиции. Движение Бисултанова было инкубатором более структурированных политических реалий с более амбициозными целями. В июле 1989 года политико-культурная ассоциация «Барт» (буквально «Согласие») родилась из ребра Народного Фронта. Это была одна из национальных групп, вдохновленная молодым поэтом Зелимханом Яндарбиевым. Его имя было навеяно именем знаменитого «разбойника чести», о котором мы говорили в первой главе, и это красноречиво говорит о ценностях и предпочтениях его семьи, в которой он вырос. Зелимхан Яндарбиев родился в 1952 году в Казахстане, окончил школу в Грозном в 1981 году, а затем посвятил себя культуре и литературе, достигнув руководящих должностей в культурных объединениях КПСС. Учитывая его знания в области журналистики и научных кругов, Яндарбиев смог за короткое время установить контакт с финансистами и сотрудниками, которые позволили «Барту» регулярно печатать партийный орган (также называемый Барт), благодаря которому пропагандировалась идея независимой и суверенной Чечни.