Владимир Мединский - О русском пьянстве, лени и жестокости

А. С. Пушкин сурово относится к бунту. Не нравится он ему. Александр Сергеевич отрицает право бунта на существование. Отметим и это как особенность его собственного мировосприятия. И как часть мировоззрения россиян – мы ведь так нервно и с готовностью выслушали Пушкина и согласились: «Не приведи Бог…» Не принимает наша душа бунта. Отметим это.

А чтобы сравнить «наши» бунты и бунты европейцев, посмотрим: а как бунтовали в Европе?

Стоит бросить взгляд, и выясняется: в Европе и правда бунтовали совсем не так, как у нас! Уже восстания рабов в Римской империи – нечто не очень понятное для России и куда более жестокое.

Широко известно восстание Спартака 71–70 годов до н. э. До 60 тысяч рабов участвовало в восстании, 40 тысяч из них погибли в сражениях и были истреблены победителями, 6 тысяч (!) рабов были распяты вдоль Аппиевой дороги и висели, пока их истлевшие тела не попадали с крестов по частям. Не менее 8 тысяч римлян погибли в ходе подавления восстания.

В России известны восстания, сравнимые по масштабу с восстанием Спартака. До 40 тысяч человек вел за собой Степан Разин. До 60 тысяч человек было в армии Пугачева. Но большая часть из них дожила до конца восстания. Никогда ни Суворову, ни графу Панину не пришло бы в голову поставить вдоль Московской или Смоленской дороги 6 тысяч виселиц.

Собирая материал для своей «Истории пугачевского бунта», А. С. Пушкин и через 50 лет после казни Пугачева встречался со стариками, которые открыто рассказывали о своем участии в восстании. Римский историк не имел бы такой возможности.

До Спартака было в Риме Великое сицилийское восстание, которое длилось 6 лет – со 138 по 132 год до н. э. Итог восстания – до 30 тысяч покойников.

Рабы восставали в 198 году до н. э. в Лациуме, в 196 – в Этрурии, в 186–185 годах – на юге Италии. Каждое восстание – тысячи убитых при подавлении, тысячи казненных победителями.

И после гражданских войн были восстания, например, – Аристоника в Пергаме в 133–130 годах до н. э. Результат – 20 тысяч погибших и казненных.

В III–V веках н. э. войны с христианами и христиан разных направлений между собой унесли до 3 миллионов жизней погибших, казненных, умерших от голода при разрушении хозяйства.

В поздней Римской империи не было возможности ввозить такое количество рабов. Возникло долговое закрепощение своих же свободных земледельцев, ослабевало и исчезло разделение на свободных крестьян и рабов.

В 61 году н. э. 400 рабов Педания Секунда были обвинены в гибели господина и приговорены к казни. Плебс восстал, требуя освободить рабов. Легионеры убили до тысячи восставших, а рабов казнили.

III и IV века – это сплошное полыхание народных восстаний в Риме, в Сицилии, на Востоке. Общее число погибших историки называют разное. От «десятков тысяч» до «около миллиона».

И в Византийской империи плебс восставал не раз и не два. Наверное, это были восстания осмысленные и гуманные… Но во время мятежа Ника (побеждай!) в 535 году в одном Константинополе погибло, как считается, не менее 300 тысяч человек. Из них 80 тысяч император Юстиниан заманил на стадион, и попавших в ловушку людей перерезали поголовно, как баранов. [187]

Римскую империю отравляло разделение на рабов и свободных. Европейский феодализм возникал из акта завоевания. Еще в XIX веке во Франции ученые всерьез спорили о «принципе германизма». Дворяне были для них германцами, которые завоевали романизированных галлов. Это после того как уже несколько веков существовал единый французский народ!

А в VII–X, даже в XV веках основная масса населения, крестьяне, вовсе не воспринимались дворянами как дорогие сородичи. Знаменитый миннезингер Бертран де Борн пел:

В своих поэмах он любовался зрелищем всадников, скачущих через колосящееся поле. Видом домашней скотины, в которую стреляют из луков рыцари, чтобы поесть мясного в походе.

В документах английской юриспруденции, когда создавался суд присяжных, есть и такая формула: «Судим тебя, как равные равного, советуясь между собой, как равные с равными».

Сказано замечательно. Только вот неплохо бы уточнить: формула появилась потому, что английские дворяне, даже избранные в мировые судьи, не хотели разбирать дел «простолюдинов». Брезговали сволочными делами мужичья. И пришлось избирать других мировых судей, из крестьян. Чтобы судили подобных себе «как равные равного».

Права феодального сеньора официально назывались «тайяж». «Слово не переводится на русский язык. Корень его образует множество слов, обозначающих понятия: строгать, пускать сок, обтачивать, надрезать. Гранить. Тесать камень… Понятно – тайяж человека возможен, когда он, человек, низведен до положения вещи». [188]

Дворяне обращались с народом, как завоеватели в захваченном городе. Замордованные до потери чувства самосохранения мужики восставали, испытывая к ним буквально звериную ненависть.

Жакериями назывались вообще всякие восстания крестьян, постоянно вспыхивавшие во время Столетней войны 1337–1453 годов. От пренебрежительной клички крестьянина «Жак».

Среди этих восстаний выделяется «Большая Жакерия» 1358 года.

После битвы при Пуатье в 1356 году французское войско позорно сдалось в плен англичанам. Англичане требовали выкупа за пленных. Дворяне – родственники пленных – стали требовать все больше платежей от разоренных мужиков.

Французские дворяне пытались потрясти денежки и с горожан… Дофин, то есть наследник престола, Карл, сын взятого в плен короля, требовал от парижан денег на выкуп. Горожане восстали во главе с Этьеном Марселем, главой городского самоуправления и богатым сукноделом. Они выгнали наследника короля из Парижа, и двор обосновался по необходимости на севере Франции.

Войско дофина Карла вело себя ничем не лучше вражеского, английского. Такая же череда насилий над крестьянами. Даже хуже – дофин пытался еще выжать побольше денег, чтобы выкупить пленного отца.

28 мая 1358 года в Бовези крестьяне остановили и разбили отряд, посланный грабить деревню. С невероятной скоростью вспыхнули восстания в ряде областей: Иль-де-Франсе, Пикардии, Нормандии, Фландрии. Стихийные восстания. Никто не возглавлял повстанцев. Крестьянский вождь Гильом Каль командовал только несколькими отрядами. Он пытался объединиться с горожанами, но получалось плохо.

Богатые парижане пытались натравить крестьян на армию дофина, мешавшую подвозу продовольствия в Париж. А одновременно слали письма новому лидеру феодалов – наваррскому королю Карлу Злому. Вокруг этого человека стали объединяться французские дворяне, Карл подумывал уже о смене династии… Феодальное войско двинулось на Париж.