Игорь Князький - Император Август и его время

Гаю Антонию разговоры об ужасных намерениях Луция Сергия не помешали избраться на должность консула, Катилина же на выборах провалился, и вторым консулом стал Марк Туллий Цицерон, человек, к нему отнюдь не дружественный.

И после очередного провала Катилина продолжает совершенно законный, открытый путь борьбы за высшую должность в римской республике. Он готовится к новым выборам консулов на следующий 62 г. до н. э. При этом, правда, он уже действительно не исключает силовой борьбы за власть. Вербуются сторонники решительных действий, заготавливается оружие, а верный друг Катилины Манлий, щедро снабжённый деньгами, готовится набрать войска в Этрурии [20] Утченко С. Л. Цицерон и его время, с. 139. .

Этрурия была избрана местом вербовки сторонников переворота, поскольку в этой области Италии народ «ввиду нищеты и несправедливостей жаждал переворота, так как он при господстве Суллы лишился земель и всего своего достояния» [21] Гай Саллюстий Крисп. О заговоре Катилины. 28, (4). . Любопытно, что соратник бывшего сулланца Катилины вербовал в его войско людей, более всего от Луция Корнелия Суллы пострадавших. В то же время и былые сулланцы забыты не были, так как Манлий вербовал также «и кое-кого из жителей сулланских колоний – тех, кто из-за распутства и роскоши из огромной добычи не сохранил ничего» [22] Там же. . Достойные сторонники Катилины, очень близкие ему по духу и образу жизни!

Сулланских ветеранов на самом деле рассматривали как сторонников Катилины. По Риму шли разговоры, что он намерен привести этих самых ветеранов из Этрурии на консульские выборы.

А положение в выборной кампании неожиданно стало угрожающим для тех, кто не желал победы Катилины. На сей раз претендентов было четыре: Катилина, Сульпиций Руф, Лициний Мурена и Децим Юний Силан [23] Утченко С. Л. Цицерон и его время, с. 140. . Но вот Сульпиций Руф, видный правовед, объявляет о выходе из предвыборной борьбы и, более того, возбуждают дело против Лициния Мурены, обвиняя его в подкупе избирателей. Кажется, наконец-то путь к заветному консульству для Катилины открыт, но именно это обстоятельство мобилизует его противников. Да еще как мобилизует! Слухи об ужасах, кои Луций Сергий Катилина готовит для мирных римских граждан, следуют один за другим, оглашаются письма, изобличающие страшные намерения заговорщиков… Всё это решительным образом поворачивает общественное мнение и настроение в Риме: «События эти потрясли гражданскую общину и даже изменили внешний вид Города. После необычайного веселья и распущенности, порождённых долгим спокойствием, всех неожиданно охватила печаль; люди торопились, суетились, не доверяли достаточно ни месту, ни человеку, не вели войны и не знали мира; каждый измерял опасности степенью своей боязни. В довершение всего женщины, охваченные страхом перед войной, от чего они отвыкли ввиду могущества государства, убивались, с мольбой вздымая руки к небу, сокрушались о своих маленьких детях, всех расспрашивали и, забыв свою заносчивость и отказавшись от развлечений, не рассчитывали ни на себя, ни на отечество» [24] Гай Саллюстий Крисп. О заговоре Катилины. 31, (1–3). .

На Катилину в сенате обрушиваются Марк Порций Катон Младший и главный его ненавистник Марк Туллий Цицерон. Он в ответ, взбешённый нападками и обвинениями, крайне неосторожно бросает слова: «Так как недруги, окружив, преследуют меня и хотят столкнуть в пропасть, то пожар, грозящей мне, я потушу под развалинами» [25] Там же. 31. (9). . Стоит ли удивляться, что противники Катилины во главе с Цицероном блестяще используют эти неосторожные, да и не умные слова для уже просто яростного натиска на него. Вскоре сенат после доклада Цицерона о положении дел, где есть и правдивые сведения о сборе войск, вынес постановление против Катилины по формуле: «Videant consules ne quid Respublica detrementi capiat!» – «Да смотрят консулы за тем, чтобы государство не потерпело ущерба!» Смысл постановления: «Это наибольшая власть, какую сенат, по римскому обычаю, предоставляет магистрату – право набирать войско, вести войну, применять к союзникам и гражданам всяческие меры принуждения, в Городе и за его пределами и в походах обладать не только высшим империем, но и высшей судебной властью» [26] Там же. 29. (3). .

Этим судьба Катилины и всего его движения была решена. Новые выборы прошли спокойно. Консулами стали Децим Юний Силан и Луций Лициний Мурена, которому как-то простили грозное обвинение в подкупе избирателей. Теперь Катилина не мог не понять, что законным образом он заветного консульства не достигнет никогда. Отсюда отчаянная попытка добиться силой того, что не удалось получить миром. Таким образом весь этот «заговор Катилины» вполне можно назвать «мятежом от отчаяния». Битву за общественное мнение Катилина и его соратники безнадёжно проиграли, и их дальнейшие действия только усугубляли ситуацию, приближая конечную погибель. Чего стоит только «покушение» на жизнь Цицерона двух видных приверженцев Луция Сергия. Они явились к нему поутру, но, когда услышали от раба переданный им отказ в приёме, то безропотно ушли. А вот Публий Корнелий Лентул, возглавивший заговорщиков в Риме, после того, как сам их предводитель отбыл в Этрурию на поиски воинства Гая Манлия, попытался найти союзников в лице послов галльского племени аллоборгов, приехавших в Рим с жалобой на обиды, чинимые им администрацией, доведшей их несчастную общину до полной нищеты. Аллаборги, однако, сочли предложение Лентула для себя малоперспективным и решили сообщить о таковом в сенат, разумно полагая, что такая верность законной власти зачтётся всему их племени. В результате пятеро изобличённых заговорщиков были удушены рукой палача в подземелье Мамертинской тюрьмы, хотя это и было нарушением закона, поскольку казнить римских граждан без одобрения народного собрания было нельзя. Но Цицерон и Катон так настроили и сенат, и общественное мнение, что Гай Юлий Цезарь, выступивший против беззаконной смертной казни, едва сохранил свою собственную жизнь, подвергнувшись нападению нескольких особо рьяных поклонников красноречия Цицерона и воинственного пыла Катона.

В самом начале 62 г. до н. э., 5 января, близ городка Пистория в Этрурии (нынешний город Пистойя в Тоскане) состоялся бой между войсками Катилины и консульской армией, которой командовал Марк Петрей. Консул Гай Антоний, былой друг Катилины, сказавшись больным, передал командование своему легату. Силы, конечно же, были неравны. У Катилины лишь четверть войска была вооружена настоящим оружием. Остальные были вооружены «как кого вооружил случай» [27] Там же. 56 (3). . Так что два «легиона», образованные Катилиной и Манлием, возможно, по численности таковыми и были, но никак не по действительным боевым возможностям. А противостояли им когорты ветеранов, прекрасно вооруженные и организованные, да и возглавляемые военачальниками, более тридцати лет прослужившими в войсках.