Аллан Данн - Золото мертвеца

Тут мексиканца вновь схватили за руки и он остановился, обводя толпу высокомерным взглядом. Горячая волна гнева накатила на Стоуна, на мгновение ослепив его. Когда способность рассуждать вернулась к нему, он понял, что у него нет выбора. Удар был точно рассчитан. В присутствии сотни мужчин и двадцати женщин Падилья нанес ему оскорбление, предложив убежать, как последнему трусу.

- Оставь девушку в покое, мерзавец! - ответил он спокойно. Толпа людей, подавшись вперед, мгновенно затихла, прислушиваясь к его словам. Ты уже получил свое за то, что приставал к ней. Теперь же я готов рассчитаться за себя.

Зрители шумно приветствовали ответ Стоуна. Кастро нигде не было видно. Вперед вышел гигант, которого Стоун принял за нефтедобытчика.

- Отлично сказано, парень, - удовлетворенно кивнул он.

- Намни бока этой твари! Если Кастро попытается вмешаться, мы его отговорим. Я буду судьей, или, если хочешь, твоим секундантом, хотя я в этом мало что смыслю. Джим, эй, Джим!

Второй здоровяк, под стать первому, выбрался из толпы. За его спиной Стоун увидел Лефти и бледного как смерть Хили.

- Мой брат будет хронометрировать, - сказал первый гигант. - Меня зовут Нед Гримм. Набросайте немного песка на площадку, ребята. И отберите нож у этой скотины. Наверняка, он его где-то прячет.

Толпа разделилась на две части. Многие протестовали против того, чтобы и судьей, и хронометристом были американцы. Нед Гримм согласился на компромисс.

Хили и Лефти подошли к Стоуну одновременно.

- О, Господи! - проговорил Хили. Шум толпы заглушал его голос. - Надо уносить отсюда ноги. Ты не должен был связываться с таким человеком. Падилья был тореадором в Мехико, а потом участвовал в кулачных боях. Он силен, как бык. Потому-то его и прозвали "Эль Торо". Даже если ты выиграешь бой, толпа нас растерзает. Я только что видел Кастро. Он не хочет вмешиваться.

Стоун безразлично отмахнулся. Слова Хили с трудом доходили до него. Он только понял, что Хили предлагает ему отказаться от поединка, выставив себя трусом, ради того, чтобы достигнуть конечной цели. Хили пытался уберечь курицу, которая должна была снести золотое яйцо.

На танцевальной площадке соорудили ринг. Несколько человек сдерживали толпу. Девушки забрались на столики, чтобы лучше видеть. Все жаждали зрелища, чем более жестокого, тем лучше. На ринг вытолкнули перепуганного китайца. Он должен был ударять в огромный гонг, позаимствованный на кухне. Китаец остановился около хронометриста, что-то возбужденно бормоча себе под нос. Его узкие глаза блестели. По углам ринга поставили два стула. Около каждого находилось ведро с водой и полотенце. В "Каса Гранде" такие бои были не в новинку. Неоднократно в них участвовал и Падилья. Он был известным задирой в этих местах, что не мешало ему проникновенно играть на гитаре. Пожалуй, только латино-американцы способны совмещать в себе музыканта и матадора. Падилья наслаждался такой жизнью.

Вокруг активно заключались пари. Большинство ставило на мексиканца. Причину ссоры уже успешно забыли. Это было соперничество рас в чистом виде, когда личные качества противников почти не играют роли.

Лефти усадил Стоуна на стул и помог ему раздеться до пояса. До Стоуна, наконец, начало доходить все происходящее. Падилья отделился от группы своих соотечественников и вышел на ринг. Его талия была перехвачена кушаком. Глядя на его торс с перекатывающимися мышцами, Стоун оценил, с каким соперником ему предстоит иметь дело. Выше пояса мексиканец был сложен прекрасно; о силе же его ног можно было только догадываться, однако было ясно, что у бывшего матадора, от быстроты ног которого зачастую зависит жизнь, здесь тоже должно было быть все в порядке. Падилья выгнул грудь колесом и поиграл мышцами. Он смерил Стоуна оценивающим взглядом и повернулся к нему спиной, показав трапециевидные мышцы, которым позавидовал бы профессиональный гимнаст.

Руки Стоуна загорели до локтей. Загар покрывал его лицо, шею и глубокий треугольный вырез на груди. Остальные участки тела выглядели неестественно бледными под голубоватым светом ламп. Мышцы на его груди выглядели не так эффектно, а брюшной пресс был заметно слабее, чем у Падильи. Стоун явно не выдерживал сравнения с мексиканцем, и ставки против него резко поползли вверх.

Лефти, бывший профессионал, присев на корточки рядом со Стоуном, шепотом давал ему советы.

- Что тебе известно о таких боях? - спросил он.

- Обычно они мне неплохо удавались, - ответил Стоун.

- Насколько неплохо? Я должен знать. Это не показательные выступления. Вы будете драться до конца. Готов ли ты к этому? Кто тебя тренировал?

- Мне приходилось драться с неплохими боксерами. Не беспокойся обо мне, Лефти. Уже после первого раунда ты поймешь, на что я способен. Правда, раньше я был в лучшей форме.

- Надеюсь, что так и будет, - сказал Лефти вежливо. - С тобой все в порядке, хотя ты и попал в переделку. Ты должен выиграть. Если победит он, мы сами будем виноваты. У тебя хорошие ноги. Сохраняй спокойствие, заставь его выйти из себя. Заставь! Он сразу же начнет молотить тебя. Ты должен выдержать. Он и сам сейчас не в лучшей форме.

- Он выглядит как надо, - возразил Стоун.

- Он худой, - продолжал Лефти, - но кожа у него нездоровая. И наверняка дыхание неважное. Слишком разгульная жизнь, слишком много сигарет и спиртного. Он долго не протянет. Выпирающие мышцы еще ничего не значат. Главное, чтобы сердце выдержало. Слушай, что я тебе говорю. Ты любитель, так доверься профессионалу. Начинай потихоньку. Не работай много руками они устанут раньше времени. И, ради Бога, не раскрывайся. Делай отдельные выпады, пока я не подам знак.

По сигналу хронометриста китаец ударил в гонг и Падилья направился к Стоуну. Гигант-судья подвел их друг к другу.

- Я начинаю этот бой, - сказал он, оборачиваясь к держащему в руках часы мексиканцу-хронометристу. - Я думаю, это будет увлекательное зрелище. Затем он повернулся к Падилье:

- И чтобы никаких выходок с твоей стороны. Вытяни руки ладонями вверх. Я должен убедиться, что никто из твоих дружков не передал тебе ножа.

Падилья повиновался с хмурым видом, и Гримм тщательно его осмотрел. То же самое он проделал со Стоуном, дружески усмехаясь.

- Начинать не раньше, чем я скажу, - продолжал судья. - Кто смошенничает, будет считаться проигравшим. Раунды по три минуты. Минута отдыха. Будете драться до конца? - спросил он, глядя на Стоуна. Тот кивнул. - Пока один из вас не упадет или не признает свое поражение. Разойдитесь по углам. Итак, начинаем!

Раздался звук гонга. Судья выглядел массивней обоих соперников, но он был подвижен и знал свое дело. Дружеское расположение Гримма немного подбодрило Стоуна, хотя он понимал, что бой предстоит нелегкий. Оценивая свои шансы, Стоун решил, что у него только два преимущества перед Падильей: большая дистанция удара и хладнокровие.