Сергей Шаповалов - Русский город Севастополь. Книга третья

– Кавалерии много?

– Всадники Искандер-бея – две сотни. Есть татарский эскадрон. Но татары разбегаются. Фуража нет, с поставками хлеба перебои, да ещё холера разгулялась.

Выслушав Павла, Меньшиков приказал вызвать генерала Хрулёва.

– Такое дело, Александр Петрович, – начал главнокомандующий мрачно. – От государя поступил настойчивый совет – взять Евпаторию. Сами знаете, совет государя равнозначен приказу. Генерал Врангель грозиться выйти в отставку, ежели я прикажу ему возглавить штурм. Он считает: взять город – затея невозможная и бесполезная. Мне не на кого положиться, кроме, как на вас.

– Осмелюсь согласиться с генералом Врангелем: задача сложная, – сказал Хрулёв.

– Но выполнять её придётся. Посмотрите, – Меньшиков пригласил генерала взглянуть на план города, начерченный Павлом. – Стена восстановлена. Вот обозначены батареи. А здесь турки выкопали глубокий ров. С флангов город не взять, – берег простреливается с моря кораблями. В самом городе на улицах устроены баррикады, а у карнитина вторая линия обороны.

– Нужно не меньше двух дивизий, – высказался генерал. – И усиленная артиллерия. Иначе силами нашего корпуса даже первую линию не прорвём.

– Две дивизии? – Меньшиков недовольно хмыкнул. – Две дивизии! Знаете что, Александр Петрович, – строго сказал Меньшиков. – Хочу, чтобы наш разговор остался в тайне. Поступим следующим образом: вы сделаете вид, что хотите взять город.

– Сделать вид? – не понял Хрулёв.

– Да. Сделаете вид. Проведёте пару атак, постреляете…. Кстати, сколько у вас зарядов на каждое орудие?

– Мало. И сорока выстрелов нет.

– Вот, и я – про то же. Пошумите и отойдёте.

– Но как же? – замялся генерал, – это же – равносильно поражению.

– Придумайте что-нибудь. Предположим, штурмовые мосты оказались короче рва…. Или лестниц не хватило….

Хрулёв ещё раз внимательно посмотрел на карту.

– Ваша светлость, но дадите в помощь хотя бы ещё одну дивизию, я возьму город, – попросил он.

– Предположим, возьмёте, – устало произнес князь. Упрямство Хрулёв его начинало раздражать. – Предположим, вам удастся закрепиться в верхней части, положив половину своего корпуса. Дальше что? Подойдёт флот и перемелет вас, а потом высадит десант и добьёт. У вас к тому времени не останется ни патронов, ни выстрелов к орудиям. Дальше – остатки вашего корпуса погонят к Симферополю…. Прикажете для вашего спасения снимать ещё пару дивизий из-под Севастополя?

***

Павлу поступил приказ взять двух унтер-офицеров из шестого сапёрного и ехать к Евпатории. Вместе с ним откомандировали двух прапорщиков из восьмой артиллерийской бригады. Артиллеристам дана задача: на местности обозначить линии под батареи.

Февральский ветер лютовал. Пробирал до самых костей. Павел в Петербурге так не мёрз, как здесь, на берегу южного моря. Снег был твёрдым, с ледяной коркой. Дорога затвердела, но в низинах попадались огромные незамерзающие лужи, а порой – сугробы нанесённые ветром с равнины.

Выехали к небольшой речке. Текла себе спокойно среди равнины. Вода не затянулась льдом. Надо было найти мост. И вдруг Павел увидел множество бугров с покосившимися деревянными крестами. Он с ужасом узнал то самое Альминское поле. Луна освещала заснеженные виноградники. А вон склон, где стояла батарея. Ещё возвышалась насыпь эполемента, за который шёл жестокий бой. Внизу тот самый мост у сгоревшего аула Бурлюк. А вон камень, за которым он прятался. И там же увидел первую смерть поручика Мазина. У Павла на душе стало как-то тоскливо и горько.

Они подъехали к мосту. Он оказался целым. На том берегу остатки домов. Полуразрушенные закопчённые стены, присыпанные снегом. До сих пор стоял запах гари.

– Господа, кажется, дом есть один целый. Может, передохнем? – предложил его товарищ. – Ночь всё же, да ветер проклятущий.

Они остановились у невысокого каменного заборчика. Дом, действительно, не сгорел. Он стоял на самом краю аула. Возможно, его просто не успели поджечь. Даже дверь была целой и ставни на окнах закрыты. Запалили фонарь, вошли в сени, и тут Павел почувствовал до жути знакомый дух смерти.

Его спутник потянулся, чтобы открыть дверь в горницу.

– Не делайте этого! – пытался остановить его Павел. – Давайте выйдем отсюда.

Ему казалось, что за дверью их ждёт что-то жуткое, мерзкое….

– Да что с вами, Кречен? – удивился офицер и толкнул дверь.

Он вошёл первым с фонарём.

– Господи! – прозвучал его голос с какой-то надрывной хрипотцой.

Павел заглянул в горницу. Фонарь слабо освещал небольшую комнатку с белёными стенами. Потолок нависал низко. Кругом на полу лежали останки английских солдат. Почерневшие кости в полуистлевших красных мундирах. Черепа с ввалившимися глазницами и остатками волос. Их было не меньше десятка.

– Что это? – с дрожью спросил один из спутников.

– Видать, сюда сносили раненых, да потом про них забыли, – спокойно ответил пожилой, бывалый унтер-офицер.

– Не дом, склеп какой-то, – поёжился офицер с фонарём и попятился. – Знаете, что, господа, давайте-ка уберёмся отсюда поскорее.

***

Штаб генерала Хрулёва располагался в небольшом, чудом уцелевшим ауле Хаджи-Тархан. Аул находился в миле от Севастопольской дороги, поэтому сюда не добрались зуавы и не разграбили.

Степан Александрович, сорока восьми лет, крепкий, живой. Стригся коротко. Носил густые усы. Всеми манерами и видом своим подражал казакам. Предпочитал носить бурку с папахой и короткие сапоги.

Хрулёв внимательно выслушал Павла. Потом опрашивал других разведчиков. Остался неудовлетворённым.

– Мало сведений, – решил он. – Надо раздобыть пленных из города.

– Казаки давеча сообщили, что возле Гнилого озера турки скот пасут. А не наведаться ли к ним? – предложил генерал-адъютант Радзивил.

– Как же они пасут? – удивился Хрулёв. – Снег кругом.

– В озере вода не замерзает, потому, как солёная. Берега топкие. Множество прогалин.

– Добро! – согласился Хрулёв.

Ранним утром отряд из трёх десятков казаков, и нескольких уланов выехали к Гнилому озеру, или как его называют местные: Мойнак голю. С отрядом отправили Павла и ещё двух разведчиков. Отряд проехал русские аванпосты. Незамеченными обошли татарские пикеты. Над озером поднималась слабая дымка. Ветер донёс запах тухлой воды. Евпатория была где-то неподалёку. В тишине зимнего утра послышался призыв муэдзина.

– Вон, они! – показал урядник.

На берегу озера что-то темнело. Отряд перешёл на рысь, разворачиваясь в лаву. Всадники взяли пики на руку. Павел вынул саблю. Пришпорил коня. Вскоре тёмная полоска на берегу выросла в большое стадо волов и верблюдов. Стадо охраняли башибузуки, больше пятидесяти всадников, кутаясь в длинные верблюжьи плащи. Завидев казаков, они подняли шум, часть всадников смело рванули навстречу. Две лавы сшиблись. Павел отбил саблей пику, нацеленную ему в голову, и полосонул в ответ, прямо по шее турка.