Григорий Герасимов - Идеалистический подход к истории: теория, методология, концепции. 2-е изд., доп.

В зависимости от основных идей и событий Священного Писания история разделялась на соответствующие эпохи. Подходов было много, но все они подчиняли время главным мировоззренческим идеям, а не наоборот – время всегда изменяемый фактор в любой исторической парадигме и полностью подчинено идеям, на которых строится картина мира. Уже сама христианская хронология служила напоминанием о Боге. Ведя счет годам, верующий человек отсчитывал его либо от сотворения мира, либо от рождества Христова.

В христианском способе создания прошлого особенно хорошо видна тотальная зависимость прошлого от главных мировоззренческих идей. Природа веры не предполагает изменений религиозных догматов, поэтому христианский историзм почти застыл в своем развитии, хотя некоторые изменения в религиозном мировоззрении все же происходили, а порой и существенные, но все они были связаны с мировоззренческими переворотами, которые становились основанием для изменения прошлого. Пример тому – Реформация. Но в рамках одной конфессии христианский историзм представляет собой величественную, цельную, словно вытесанную из единой глыбы гранита, картину прошлого, которое не подлежит изменению в своих основаниях и может лишь дополняться новыми событиями, подтверждающими незыблемые догматы веры, неизменно стремясь к завершению времени и истории в момент Второго пришествия и Страшного суда.

Одной из главных особенностей христианского историзма является его пророческий, эсхатологический характер. Неизбежный конец истории человечества был также явно задан, как и ее начало. При этом чудесное воскресение Христа являлось неоспоримым свидетельством его Второго пришествия. Прошлое обосновывало будущее, так же как и сбывающиеся пророчества о различных промежуточных событиях, которыми насыщено Священное Писание и Предание. Поскольку не все пророчества сбывались, например, свидетельство Христа, о том, что Конец света застанет еще его поколение 55 55 Мф., 16: 27,28. , заставляло не только аллегорически трактовать не сбывшиеся пророчества, но и насыщать прошлое сбывшимися, в том числе носящими локальный временной и территориальный характер. Местная история также должна была подтверждать истинность религиозных пророчеств.

В христианской истории всякое историческое действие становилось таковым только в свете христианской идеи, поэтому главными историческими событиями становятся чудеса, подтверждающие истинность веры. Профанное прошлое нельзя было изучать без оглядки на будущее, поскольку истинной может быть только такая картина прошедшего, которая непротиворечиво заполняет лакуну между священным прошлым и апокалиптическим будущим.

Христианство – религия сугубо историческая, даже сам «Символ веры» представляет собой по большей части совокупность вполне конкретных исторических событий. История в христианстве оттесняет на задний план прежде господствовавшее античное мироощущение природы, частью которой являлся человек, ощущавший себя, преимущественно, в настоящем. Теперь главным становится прошлое и будущее. Средневековая личность больше оказывается связанной с историей, чем с природой, в которой она существует и действует.

Главное историческое событие – жизнь Христа определяет не только прошлое, но настоящее и будущее. Об этом историческом событии все помыслы верующего человека. В нем он черпает силы и надежду на будущее, им он живет в настоящем. Не случайно, рождение Христа делит историю на два грандиозных периода. С помощью хронологии к этому историческому событию невольно оказываются привязаны все остальные события прошлого, настоящего и будущего.

Поскольку Бог создал вселенную и человечество, то история стала единым всеобщим процессом, имевшим свой исток в истории иудеев и христиан. Судьбы других народов могли отличаться, однако должны были укладываться в прокрустово ложе единого Божественного плана.

Интересно то, что ни эллинистический, ни даже латинский мир не имел концепции всеобщей истории, связывающей воедино все времена и земли. Такая концепция была создана христианством, причем не на основе фактов, а целиком на базе религиозной идеи, заложенной в Священной книге евреев – небольшого народа, не выходившего в тот период своей истории из сравнительно небольшого района и не имевшего столь тесной связи, как, например, карфагеняне или римляне, с другими народами. Идея единства рода человеческого и универсальной истории – целиком и полностью привнесена в историю из Ветхого Завета.

В рамках традиционного подхода создание исторической науки рассматривается как постепенное накопление неких верных теорий и методов, которые постепенно привели к созданию современной историографии. При этом каждый исторический период объявляется небесполезным для этого процесса, поскольку в его рамках создается что-то такое, что впоследствии используют современные историки. Одновременно каждый период имеет и свою «шелуху», которая мешает пробиваться «истинным» знаниям и методам.

Этот упрощенный и прямолинейный подход до сих пор господствует в мировой историографии. Однако, если внимательно присмотреться к деталям, то оказывается, что «шелухой» были главные мировоззренческие идеи, на которых наши предшественники создавали свой образ прошлого, а наследуемыми достижениями – второстепенные идеи и методы, которые были объявлены истинными лишь потому, что смогли быть адаптированы в новую историю, основанную на иных, чем прежняя, мировоззренческих основаниях. Исходя из этого, следует признать, что единого исторического процесса познания прошлого не существует, а есть ряд последовательно сменяющих друг друга способов создания прошлого, основанных на различных мировоззренческих парадигмах.

Пример того, что унаследовала современная история от христианского историзма, – это хорошо подтверждает. Обычно христианский способ создания прошлого рассматривают с позиций того, что он дал историзму современному. При этом подразумевается, что в целом ошибочный христианский взгляд на историю несет в себе отдельные правильные идеи, которые были впоследствии востребованы и восприняты историзмом рационалистическим и научным. Подобный подход заведомо обрекает христианскую и античную историографию на роль ложного исторического учения, с отдельными вкраплениями истины. Причем истины эти становятся таковыми только потому, что используются современными историками. Это обусловлено тем высокомерным взглядом, который присущ каждому поколению, обладающему новым мировоззрением, по отношению к прошедшим поколениям, почитавшим иные идеи.