Рафаэль Гругман - Завещание Мазепы, князя Священной Римской империи

Зеркальный оппонент почему-то был в клетчатом костюме и в ярком галстуке. Увидев перед собой обмякшее тело в мятой фланелевой рубашке, он поощрительно улыбнулся: «Евгений, ты всерьёз считаешь, что бывшие частные собственники переполнены жаждой мщения? – Это ты мне? – расправляя плечи, осведомился Евгений, не разумея, каким образом на нём оказался пиджак. – К кому же ещё? – лукаво ответствовал зеркальный Евгений, – оглянись, мы в гордом одиночестве. В квартире никого больше нет. Поговорим по душам? – Попробуем. – Ну, так слушай. После полёта Гагарина оруэлловское государство экспроприировало афонские подворья; как казалось узурпаторам, реквизировало навечно. В одну ночь семинаристов вывезли за город, с куполов собора сняли золотые кресты, а наутро в опустевший кабинет ректора семинарии по-хозяйски вошли давно немытые галоши директора планетария. – Было такое, – подтвердил Евгений, вернувший себе уверенность. – Не перебивай! – осерчал зеркальный учитель нравов, – в детстве мама не учили тебя прерывать людей в галстуке! – Простите. – Ладно. Слушай и запоминай. С приходом галош на третьем этаже храма, в дни праздников принимавшем для богослужения две тысячи верующих, заработал кинолекторий общества «Знание». Его в «перестроечные времена» директор планетария сдал в аренду кооператорам. С наступлением темноты в афонском подворье закрутились эротические кинофильмы. Кощунство и богохульство переполнили чашу терпения служителей христовой веры. Что скажешь на это, учёный представитель атеистического поколения?»

На провокационный вопрос Евгений Ривилис не стал отвечать и показал зеркалу спину. Даже если прав тот, кто, надев модный костюм, в обличье Евгения проповедовал в зеркале, то, причём здесь он, настоящий Евгений Ривилис, лишь единожды согрешивший, поддавшись искушению ярко разукрашенной афиши фривольного содержания, и в битком набитом зале кинолектория с затаенным дыханием следивший за приключениями «Греческой смоковницы». Нет, всё не так просто и легко объяснимо!

Я повторил операцию, нарисовал новую метку, опустил нитку и, дабы бутылка постоянно была перед моими глазами, поставил её на журнальный столик.

Последующий день я пристально присматривал за бутылкой. Водка оставалась нетронутой. «Нет посуды», – злорадно ухмыльнулся Евгений, радуясь в душе, что бесы набросились на директора планетария, вытащил из бара рюмку, салютовал зеркальному оппоненту и поставил её возле бутылки, приложив к ней записку с адресом собора. Весь вечер, хотя я ненадолго отлучался, к бутылке никто не притрагивался, и я искренне уверовал, что нечистая сила отправилась гулять по указанному в записке адресу.

Ближе к полуночи я лёг в постель, оставив не выключенным ночник, и прикрыв левый глаз, в правом оставил для наблюдений маленькую щёлку.

В полночь бутылка медленно накренилась, наполнила рюмку и… выпила её.

Я мгновенно сбросил простыню и ринулся к бутылке: водочный уровень понизился на полсантиметра.

– Сволочь! Так это ты пьёшь мою водку! – вскипел я и, схватив поллитровку за горлышко, распахнул окно, широко размахнулся, намереваясь выбросить на улицу…

«Стой! – ужасная мысль схватила руку и удержала её на взмахе, – если водка перелилась из бутылки в рюмку, а затем проделала обратный путь, то уровень жидкости должен остаться на месте…»

Я осторожно опустил руку и, вглядываясь на просвет, убедился в отсутствие больного воображения – жидкость в бутылке опустилась на сантиметр ниже ранее проведенной метки. Чудес не бывает! Я внимательно осмотрел стол и для верности понюхал скатерть – ни одной капли драгоценного напитка пролито не было.

Что же это такое! Я поставил бутылку на стол и в изнеможении сел в кресло.

– За что? – вслух прозвучавший плаксивый голос был как будто не мой, но бутылка виновато повернулась и вместо привычных слов «Русская водка» на этикетке отчётливо выступило: «Українська горiлка».

– С перцем… – вырвался из горла стон.

– И со шматком сала, – насмешливо вмешался ехидный Голос.

Я быстро обернулся на звук – в комнате никого не было – однако просьба была уважена: на донышке появился малюсенький перчик, а этикетки на бутылке замелькали с калейдоскопической быстротой: «Перцовка», «Пшеничная», «Винницкая особая», остановившись, на заманчивом – «Українська горiлка з перцем».

Вслед за этим включился телевизор, спел «Ще не вмерла Україна», пропищал три раза: «Не забудьте вимкнути приймач», после чего сам и выключился.

Пока при пении национального гимна, поднятый кем-то за ухо, я стоял по стойке «смирно», скатерть на столе стала линять, превратившись, через минуту в пожелтевшую карту, на которой под надписью «Золото Сiчi заховано тут», стояла витиеватая подпись «гетьман Війська Запорозького обох берегів Дніпра, князь Священної Римської iмперії Iван Мазепа» [2] Титул князя Священной Римской империи предоставлен Ивану Мазепе 1 сентября 1707 года Иосифом I, римским королём и императором Священной Римской империи. .

– Почему мне? – поразился я, зная неприязненное отношение к моим соплеменникам соратников Тараса Бульбы и заглянул, на всякий случай, в штаны. Убедившись, что, несмотря на происходящие чудеса, связь с Всевышним осталась при мне, облегчённо вздохнул, но всё остальное… Бутылка горилки и карта также оставались на столе, подтверждая реальность происходящего.

В дверь постучали. Я вздрогнул, посмотрел на часы, механически отметив, «четверть первого», и продолжил изучение карты.

Стук повторился. На цыпочках, чтобы ненароком скрипом половиц не выдать себя, я подошёл к двери и, посмотрев в глазок, увидел высокого худого мужчину с яйцевидным лицом, длинноносого, лет сорока – глубокая залысина, уходящая за макушку, скрывала истинный возраст.

– Вам кого? – нервно спросил я.

– Евгений Абрамович Ривилис здесь живёт?

– Да. А что вам надо?

– Вам письмо.

– Зайдите завтра.

– Завтра уже наступило, – бодро произнёс незнакомец. – А письмо лежит на балконе. Прочтите и откройте дверь.

Всезнающий гость оказался прав. На балконе лежал аккуратно сложенный плотный свёрток, неизвестно как там оказавшийся, крест-накрест перевязанный жгутовым канатом и по размеру похожий на почтовую бандероль. Адреса получателя или отправителя не указаны. Зато, как положено при почтовой пересылке, на лицевой стороне наклеены погашенные почтовые марки, а концы каната скреплены сургучной печатью, датированной 8 квiтня 1996 року.

«Как он попал на балкон? Почему бандероль безадресная?» – эти вопросы пронеслись вихрем, не насторожив, и не напугав, ведь при иных обстоятельствах поутру я вернул бы пакет на почту, и задал почтовому служащему те же вопросы, но в заколдованную ночь, все поступки, как в пьяном бреду, – нелогичные и безрассудные. Разглядывая пакет, я зашёл на кухню, ножницами разрезал канат, и, развернув свёрток, обнаружил деревянную шкатулку, ничем не примечательную, которую прежде, окажись она случайно в моих руках, безжалостно выбросил в урну.