Александр Понизовский - Довоенный альбом и другие истории

Интересный эпизод об отношении Вождя к революционному насилию показан в фильме Михаила Ромма «Ленин в Октябре» (1937). Жене телохранителя Ленина пришло письмо от брата из деревни. Тот пишет, что крестьяне с «ребятами, вернувшимися с фронта», не могут решить: сейчас брать землю у помещиков или ждать какого-нибудь декрета сверху? На это Ленин немедленно реагирует: «Брать, брать, сейчас!» И ещё вопрос у крестьян: «Что делать с помещиками: просто выгнать или поубивать? Мы думали-думали и сначала решили выгнать, а потом всех поубивали». Ленин деловито: «Ну, что же? Очень толковое письмо…»

Первая серия советских марок: рабочий в подштанниках, с острым мечом в руке наступил коленом на живот поверженного дракона, распластавшего по земле огромные перепончатые крылья и кольцами завивающийся хвост. Свободной рукой пролетарий указывает на лучезарный свет восходящего солнца, проникающий через круглую дыру, пробитую в толстой каменной стене камеры, где он и прикончил эту поганую тварь.

Картина эта невольно воскрешает в памяти икону «Чудо Георгия о змие» («Георгий Победоносец»), или Илью Муромца, побившего Змея Горыныча, или Геракла, поразившего Лернейскую гидру, и так до бесконечности. Драконы, змеи, демоны зла и прочая нечистая сила – ими полна вся мифология от сотворения мира (змей-искуситель в райском саду). Им противостоит герой-драконоборец (Мардук, Геракл, Илья или тот же Георгий), который завсегда их побивает орудием, что под руку попадётся: либо отравленной стрелой, как Мардук морского дракона Тиамат, либо копьём, как Георгий змия, либо булыжником, как Иван Шадр! Понятно, что поверженный капитализм не мог быть изображён не кем иным, как драконом или Змеем Горынычем. Даже был такой переделанный из иконы плакат, где архистратиг Георгий с головой Троцкого пронзает копьём змия с головой буржуя, а на одеждах Георгия-Троцкого кресты замалёваны красными пятиконечными звёздами.

Как на плакате, так и в жизни: звёзды заменили кресты. Верить теперь полагалось не в «боженьку», а в вождей советской власти и диктатуру пролетариата. Прежняя религия была упразднена как «опиум народа», а слуги её сосланы в исправительно-трудовые лагеря. Имущество церкви конфисковано. Недвижимость взорвана или пошла под склады для картошки, лука и капусты. Что не удалось взорвать или приспособить под хозяйственные нужды, было затоплено водохранилищами строящихся ГЭС, частенько вместе с городками и деревушками, над которыми эта недвижимость возвышалась. В некоторых местах не поддавшиеся революционной стихии колокольни долго ещё торчали из воды памятниками уничтоженного мира.

Остальные марки этой серии – символы и продукты труда, культуры и науки. Труд рабочего – кузнечный молот, щипцы и наковальня. Крестьянский труд – борона, а его плоды – снопы, крынка с молоком и буханка хлеба. Символы культуры – лира, раскрытая книга, свёрнутый в трубку нотный лист и… химическая реторта (может быть, намёк на Д. И. Менделеева).

Всё так, тогдашняя Россия была отсталой аграрной страной с недоразвитой промышленностью и малочисленным пролетариатом. Кузнецы орудовали молотом, крестьяне – серпом, а класс «экспроприаторов» создал выдающуюся литературу, музыку, науку и накопил поистине огромные культурные богатства.

В этом году четырёхлетняя годовщина Октября отмечалась бешено галопирующей инфляцией и страшным голодом, охватившим многие губернии России, – последствия Гражданской войны и военного коммунизма с его продразвёрсткой. На марках – герб РСФСР. Щит герба напоминает овальное зеркало трюмо в резной с завитушками деревянной раме. Интересная деталь: пять букв «РСФСР» расположены в центре «зеркала» в форме креста! «Геральдика революции в руках управдомов», как выразился Вениамин Каверин. Цена одной марки от 100 до 1000 рублей.

«Голодная» серия: четыре большие марки, на трёх изображена река Волга с пароходами и баржами, подвозящими продовольствие голодающим. На берегу стоит изба, а перед ней крестьянин разводит руками; сидит собачка; бегут беженцы с мешками, тюками и голодными детьми. Лошадь тащит телегу со скарбом. Кто-то склонился над лежащим на голой земле обессиленным и умирающим человеком. Последняя марка развивает эту тему: в изломанной, бессильной позе на земле полулежит крестьянин, а рабочий, стоя на коленях, поддерживает несчастного и пытается накормить его куском хлеба. По углам марок изображены неуродившиеся колоски. Надпись: «Почтовая марка Помощь голодающим Поволжья». Этими марками никогда не пользовались как знаками почтовой оплаты, и поэтому они хорошо сохранились. Номинал каждой – 2250 рублей.

Надо ли добавлять, что голод приключился не только от засухи и неурожая, но и от политики «военного коммунизма», отобравшего у крестьянина весь хлеб, включая семенной фонд, предназначенный для будущего посева. Обещание большевиков « Землю – крестьянам! », которым они заманили крестьян в Революцию, обернулось трагедией: землю-то дали, урожай отняли! Известное дело: «Что посеешь, то и пожнёшь!»

Крестьяне бунтовали и иногда уничтожали продотряды, а красноармейцы расстреливали укрывающих хлеб крестьян. (А случалось, что красноармеец из продотряда брал с собой в город глянувшуюся ему пригожую деревенскую девушку и они счастливо доживали до глубокой старости.)

Голодали и бунтовали и рабочие Петербурга. Матросы Кронштадта выступили в поддержку рабочих и крестьян против диктатуры партии большевиков. Они требовали провести перевыборы Советов (« Власть Советам, а не партиям », « Советы без коммунистов »), упразднить комиссаров и предоставить свободу деятельности всем социалистическим партиям, а также разрешить свободную торговлю. Мятеж был жестоко подавлен лояльными коммунистам войсками. Намёк на это в стихах Эдуарда Багрицкого:

Была ещё одна блестящая серия, так называемая местная, «Юго-Восток, помоги голодающим». На одной марке рабочий и мужик держатся за круглый плакат с этим призывом и с серпом и молотом, на другой – сеятель идёт вдоль межи и сеет (интересно знать, что?), на третьей – мужик простирает руку над женой и детьми малмала меньше. Из четырёх марок серии одна была треугольной, со звездой в верхнем углу, скрещёнными колосьями и рукопожатием анонимных рук. Это была единственная «треуголка» в довоенной филателии. Номинал был от двух до шести тысяч рублей. Серия не применялась как почтовая и не появилась в этом альбоме.