Михаил Калинин - «В порядке обязательном и добровольном». Опубликованные источники по истории государственного страхования в Нижегородской губернии в 20-х гг. ХХ в.

«Госстрах, как учреждение государственное, работающее под руководством советской власти и коммунистической партии не может равнодушно смотреть на то, как безвозмездно дохнет скот у крестьянина, как опустошаются посевы градом и вследствие чего крестьянину грозит разорение, – писал на страницах «Крестьянской газеты» в 1925 г. руководитель Нижгубстраха Агеев. – Нужда крестьянина – также нужда советской власти, ибо советская власть олицетворяет рабочих и крестьян, защищает их интересы». [Док. № 25].

В 1920-х гг. Советское государство, будучи классовым по своей сути, сделало ставку на поддержку не основательных, предприимчивых, крепких хозяев, а беднейших масс деревни. На ниве государственного страхования поддержка эта выражалась внедрением для них различных льгот, в том числе по обязательному страхованию. Например, в виде полного или частичного освобождения бедноты от уплаты страховых платежей. Но их хозяйство при этом оставалось застрахованным.

В 1926 г. страховыми льготами пользовались те крестьяне, которые были полностью или частично освобождены от уплаты сельхозналога. В результате в среднем по Нижегородской губернии освобождалось до 7 % всех хозяйств, что составляло 27 285 хозяйств. С учетом дополнительного задания по освобождению от страховых платежей 10 % беднейших хозяйств, не попавших под общие основные льготы, с бедноты слагалась сумма до 195 тыс. руб. При этом дополнительные льготы распределялись по уездам в зависимости от их экономического состояния. [Док. № 29].

В том же году, выступая на сессии Губисполкома, руководитель Нижгубстраха Агеев докладывал, что: «По льготам освобождено беднейшего населения до 13 проц. хозяйств со сложением с них до 400.000 рублей. На 15 июля уже сложено 289.557 рублей». [Док. № 32].

В 1926/27 операционном году были также введены льготы для бедняков, в том числе для хозяйств красноармейцев, находящихся на военной службе, и для хозяйств пострадавших от различных стихийных бедствий. [Док. № 33].

Госстрах не отошел от этой практики и в 1927/28 операционном году. Тогда размер льгот по страховым платежам для населения Нижегородской губернии был установлен в размере 8,5 % от общей суммы начисленного оклада, что составило 205 тыс. руб. Льготы касались семей красноармейцев, переселенцев, инвалидов и беднейших крестьянских хозяйств. [Док. № 45]. До этого Госстрахом была сделана 20-процентная скидка при страховании движимости и строений жилтовариществ в городах.

В 1920-х гг., чтобы охватить страхованием как можно больше людей и сделать его действительно доступным, Госстрах не раз снижал тарифы страховых платежей по окладному (обязательному) страхованию. «Несмотря на краткость своей деятельности, Госстрах нашел возможным для Нижегородской губернии понизить с 1 октября 1924 г. окладной тариф. (…). Следует заметить, что этот тариф в два с лишком раза меньше бывшего земского», – информировала пресса в 1924 г. [Док. № 18]. «В нынешнем году страховые нормы по трем видам обязательного окладного страхования по сравнению с прошлым годом значительно повышены; страховые же платежи понижены», – писали газеты в 1925 г. [Док. № 21]. «Страховые нормы в настоящем году по губернии повышены на средний двор до 100 проц., на рогатый скот до 50 проц., на лошадей до 100 проц., и на поля до 100 проц., – сообщал в 1926 г. в докладе на сессии Губисполкома руководитель Нижгубстраха Агеев. – Одновременно с этим, тарифы подвергнуты значительному снижению: по огню более, чем на 100 проц., на лошадей на 25 проц., по рогатому скоту на 10 проц.». [Док. № 32].

К концу 1920-х гг. такая политика привела Госстрах к тому, что выплачиваемые им убытки зачастую не окупались взимаемыми страховыми взносами. Ввиду убыточности операций тарифы необходимо было поднимать. Тем более что экономическое состояние Госстраха подрывали недоимки. Но даже в этих условиях вводились новые виды страхования. В 1928 г., например, в газетах сообщалось, что Нижегородская контора Госстраха «приступила к проведению в жизнь новой страховой операции – страхования владельцев моторных экипажей (автомобилей, мотоциклетов, автобусов) от гражданской ответственности за смерть и телесные повреждения, причиненные прохожим, механикам, шофферам и пассажирам, находящимся в экипажах, а также за порчу и уничтожение имущества (включая сюда и домашних животных)». [Док. № 53].

Недоимки по обязательным страховым сборам были хроническими и масштабными. С одной стороны, они объяснялись бедностью сельского населения, с другой – глубинным недоверием к политике властей, привычкой жить по старинке, иногда с хитрецой, часто – с неискоренимой надеждой на авось.

Недоимки стали преследовать Нижгубстрах с первых лет его деятельности. По данным на июнь 1924 г., страховой оклад не оплатили около 40 % домохозяев. Как «крайне слабое» оценивалось поступление оклада в марте 1925 г., что «ставило Госстрах в тяжелое положение». О том, что недоимочность угрожала страхованию, говорилось и в 1926 г.: «В настоящем году в селениях собрано оклада до 1.746.175 руб., недоимки имеется 320.987 руб. то есть 37 проц.». [Док. № 32]. Недоимка расценивалась как большое зло, которое нарушало нормальный ход страховых операций и систему плановости, создавало перебои в практической работе и, как следствие, приводило к удорожанию страхования.

В 1926 г., согласно решению сессии Нижегородского Губисполкома, для ликвидации недоимок в губернии должны были приниматься все необходимые меры. «Должны быть собраны 100 проц. страховых сборов и недоимок, принимая во внимание благоприятный урожай текущего года», – сообщалось в материалах сессии. Однако снизить уровень недоимки не удалось и вскоре сумма недоимки по губернии превысила 700 тыс. рублей.

К концу 1920-х гг. информация о сборе платежей и состоянии недоимочности публиковалась в газетах подобно сводкам с полей или фронтов. «Страховые сборы занимают второе место после сельско-хозяйственного налога и имеют громадное значение в общем бюджете. В частности, по Нижегородской губернии в текущем операционном году начислено по обязательному окладному страхованию – 1.199.031 руб. и недоимки прежних лет 587.895 руб., а всего 2.786.926 руб., что составляет к с.-х. налогу около 60 проц.», – писала «Нижегородская правда» в марте 1927 г.

С раскладкой по годам ситуация выглядела следующим образом: в 1924/25 операционном году страхсборов было собрано 78,1 %, в 1925/26 г. – 79,9 %, а в 1926/27 г. к 1 марта по губернии «удалось собрать оклада и недоимки лишь около 53 проц.». [Док. № 43].

Удивительно большим был разброс по сбору оклада и недоимок по уездам. Если к марту 1927 г. в Балахнинском рабочем районе удалось собрать 81 % оклада и 98 % недоимок, то по Ветлужскому 42 и 15 процентов соответственно. «В двух уездах недоимка принимает хронический характер и если в ближайшие дни местные органы не примут самых решительных мер к сбору недоимок и оклада, то на будущий год недоимка превысит оклад нового операционного года», – с тревогой сообщала «Нижегородская коммуна». [Док. № 43]. Считалось, что причина плохого поступления средств кроется в слабой деятельности волисполкомов, сельсоветов и страховых агентов. [Док. № 49]. В 1928 г. за слабую работу по сбору страхплатежей приказом Губстраха от 9 февраля строгий выговор получили сразу девять страховых агентов и два уездных инспектора. [Док. № 55].