Борис Синюков - Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории

Прокопий Кессарийский добавляет, что «живут они в жалких хижинах, на большом расстоянии друг от друга, и все они по большей части меняют места жительства». Да это же естественно, они же прячутся от своих князей. Маврикий Стратег: «Они селятся в лесах, у неудобопроходимых рек, болот и озер… Необходимые для них вещи они зарывают в тайниках, ничем лишним открыто не владеют и ведут жизнь бродячую». А вы бы что, выставили напоказ князю–грабителю свои лапти и деревянные ложки? Отберет же. Поэтому работы у князя–грабителя с его дружиной было иногда много: выследить своих «подданных», желательно когда они вытащат из тайников свои лапти, удочки и верши, ложки с берестяными туесками. Ведь князь с дружиною и лапти плести считали ниже своего достоинства. Поэтому «владение селами» надо понимать совсем не так, как нас сегодня учат в школе. Это, собственно, было владение «угодьями» с живым товаром и его жалким имуществом. Поэтому, естественно, у князей–грабителей случались пограничные конфликты, какие описывают историки. Но здесь надо иметь в виду, что владения были опять же в диаметре не более 50 километров. Оружие у всех князей было совершенно одинаковое, по свидетельству Маврикия Стратега, копья и лук со стрелами. Значит все зависело от силы физической и численности дружины. Поэтому «угодья» их, то расширялись, то сужались от поколения к поколению князей, совершенно так же, как у современных рэкетиров.

Вот еще одно замечание Маврикия Стратега, которому историки дают не совсем правильную интерпретацию: «Мужественно они выносят пребывание в воде, так что часто некоторые из числа остающихся дома, будучи застигнуты внезапным нападением, погружаются в пучину вод. При этом они держат во рту специально изготовленные большие, выдолбленные внутри камыши, доходящие до поверхности воды, а сами, лежа навзничь на дне, дышат с помощью их. Это они могут проделывать в течение многих часов, так что совершенно нельзя догадаться о них. А если случится, что камыши видимы снаружи, неопытные люди считают их за растущие в воде, лица де, знакомые с этой уловкою и распознающие камыш по его обрезу и положению, пронзают камышами глотки лежащих или вырывают камыши и этим самым заставляют вынырнуть из воды». Согласитесь, что такой метод не годится для настоящей войны, не вечно же под водой сидеть, когда неприятель навсегда занял деревню? А вот для временного сохранения себя, пока дружина грабит деревню и берет на продажу зазевавшихся, вполне подходит. Грабители через час–полтора, закончив набег, уйдут, тогда и вылезать из воды можно. Но и грабители, как вы видите, тоже опытные люди в этом деле: если пленных набрали мало, то трубки вырывают, если достаточно – протыкают им глотки. Технология. Отработанная.

Естественно, у князя – гарем, у дружины – конвейер пленниц. Помните про конвейер, по которому прошла императрица Екатерина I? Солдат, фельдмаршал с забытой мной фамилией, Меньшиков, сам Петр, после его опять Меньшиков. Это же у них в крови было, отбирать женщин–пленниц у своих подчиненных дружинников. Появлялись и дети. Это была элита второго поколения, вплоть из самых известных наших литераторов–помещиков. Вы не заметили, что большинство наших известных благотворителей и меценатов не из дворянского сословия (за редким исключением), а из купцов, бывших рабов? Доказывать? Потому, дворянское сословие – это прирожденные потомственные грабители и рабовладельцы. Многие их потомки такси водят в развитых странах. Потому что на большее неспособны, природа такая, что лучше дынные корки собирать с посольского стола, чем брать в руки лопату. Сильно подпортили представление наше о дворянах дворянские писатели. Вы заметили, что практически все они писали книжки про «красивую» любовь, про свои чувства – лирику, да про конфликты «отцов и детей» дворянских, а о народе – ни гугу. Даже и эмигранты. Потому что про стадо коров, что напишешь «красивого»?

Но не все дворяне убежали от коммунистов, многие попрятались от ЧК, сменили «имидж», стали советской, затем нынешней номенклатурой, чиновничествуют в «хлебных местах», берут взятки, помогают друг другу возвышаться, снова барствуют. Недаром появились всякие их клубы дворянские, а мы плебс, наглядеться на них не можем, ишь какие «долгорукие»? Если немцы покаялись за фашизм, американцы покаялись за рабство негров и Вьетнам, англичане за колониальную политику, то почему бы и русскому дворянству не покаяться за работорговлю, рабовладение? Открыто покаяться, во всеуслышание, ведь грешили их предки таким грехом, какого в свете не было нигде больше. Соберитесь, дворяне, в своих дворянских собраниях, да кучно эдак и попросите прощения за десять веков глумления над собственным народом! С подписями! Или по–отдельности, через газеты, с упоминанием титулов! Ведь вы не чета западным дворянам, далеко не чета им. У них никогда рабов, таких как у вас не было, так – вассалы, да земли кусок с замком. Но! Куда там, у вас кровь шибко голубая, рабовладельческая. Воды в рот набрали. Думаете, забудется. Нет, никогда не забудется, пока прощения не попросите.

Природная подлость, не просящих прощения и не прощеных, дворян очень мешает нашему обществу жить. Не скажите, что я не прав. Кому как не дворянам, грамотным, броситься распространять рукописные образцы Всеобщей декларации прав человека? Куда там, они при первых чекистах безграмотных писарями к ним устроились и научили их пользоваться «дворянскими правами». Думаю, тогда и родилась поговорка: ты начальник – я дурак, я начальник – ты дурак. Обалдевшие от свалившейся на них власти люмпены быстренько научились от своих писарей их прежним повадкам, а потом и перевели повыше должностями своих «учителей». Однако я ускоряю события. Надо рассказать еще, как реформировались дворянские кланы. Первые дружинники, естественно, то и дело попадали в опалу к своим князьям за различные шалости по поговорке «не по чину берешь». Когда один князь побеждал временно другого, естественно, дружинники побежденного переходили в отряд холопов. Поэтому будущим дворянам приходилось много заискивать, подлизываться, интриганничать, лоб расшибать, подсиживать друг друга, то есть проявлять самые отвратительные человеческие качества. Жить–то надо. У простого народа, рабов, такие качества развиваться не могли. У него, простого народа развивались качества зависти, злобы на власть имущих, недоверия и нелюбви к соседу, так как часто выходило так, что у соседа князья–грабители забирали меньше чем у него. И если кто–то думает, что дворян было мало, то ошибаетесь. Дворян было очень много, процентов 15 от общего населения, если не больше. Это шибко богатых и знатных было мало. Но знатные то и дело переходили в незнатных: или пропьются, или князь отберет знатность. Эти очень подвижные группы населения в смысле благосостояния и прав все время «подковерно» воевали друг с другом за свое место возле «тела» как сейчас говорят. Поэтому генетически формировался очень беспринципный и подлый класс людей, готовых на все ради своего благополучия. К рабам я это не отношу, так как им всем было одинаково плохо, и бороться между собой не имело смысла. Вот почему славянофилы потом так полюбили патриархальность быта крепостных крестьян. Чрезмерное размножение дворян от сытости жизни и широкого использования рабынь усугубляло картину формирования людей с самыми отвратительными качествами. Конкуренция их между собой возрастала, и применялись все доступные им методы борьбы, исключая дуэли, которые пришли к нам после победы над Наполеоном, от французов. Прежние же методы – самые, что ни на есть бессовестные. Поэтому почти все отрицательные качества русских – это дворянские качества, качества русской элиты.