Борис Синюков - Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории

По долгу службы я много посещал рабочие семьи. Книг я там почти не видел, если не считать стопки детских учебников и пять–шесть книжек совершенно невообразимой комплектации. Например, «Блеск и нищета куртизанок», украденная в библиотеке, соседствует с «Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии», подаренной мужу по успешному окончанию курса сварщиков. Газеты выписывали все. Во–первых, «Советский спорт», которая почти вся прочитывалась, во–вторых, местечковая газетенка с телевизионной программой, которая всегда читалась с конца, с местных сплетен и происшествий, но никогда взгляд в нее не доходил до первой страницы, и особенно, до передовой статьи. Это газеты, так сказать, по личному выбору, за ними идет обязательная газета типа «Правды», без подписки на которую не подпишут и первые две. Эта газета сразу и без развертывания отправлялась либо на растопку печи, либо на обертку шахтерского сухого пайка — «тормозка». Ею же оклеивали стены под обоями. А в политбюро старички сидели и радовались: как тираж–то возрос. Вырастет, если я сам лично, под роспись у парторга шахты, всех прогульщиков заставлял подписаться на «Правду» под страхом лишения премии. Действовало, когда премия была больше стоимости подписки.

Разумеется, не весь пролетариат таков, как изложено. На моих глазах вырастали забойщики до главных механиков и директоров шахт. Они, каторжно работая под землей, умудрились закончить заочные институты и быстро продвинуться по служебной лестнице. Но таких выходцев из пролетариата не больше чем космонавтов, а их сегодня хоть и далеко за сотню, но процент–то от общего рабочего класса страны исчезающе мал, где–то в районе 0.002 процента или одна пятисоттысячная от армии городских люмпенов.

Деревенские люмпены еще жальче выглядят, насмотрелся и на них. В скольких колхозах–совхозах я был, сейчас и не сосчитать. Техникум и институт – ежегодно по два месяца. Работа начальником участка 10 лет – каждый год по колхозу, все разные. Как только наши шахтеры прибывали в колхоз, так сразу начинались пьянки и драки с колхозниками. Мы же, естественно, туда не «стахановых» посылали. Парторг срочно направлял нашего брата, начальников, на «налаживание дисциплины», на недельку. Дисциплина несколько налаживалась, мы уезжали. Полмесяца дисциплина держалась, потом нас вновь посылали ее налаживать. Свидетельствую, долгие годы на селе ничего не менялось. Колхозники только пахали землю, сеяли, косили зерновые и доили коров. Все. Больше в колхозе они ничего не делали. Эдаким образом было занято примерно 10 – 15 процентов колхозного работоспособного населения. Остальные где–нибудь «дежурили» и за это считались на работе. Приведу примеры, иначе не поверите. Когда шахтеры, металлурги и прочая интеллигенция, если колхоз был близко от города, ежедневно ехала из города в деревню «помогать», навстречу почти такой же поток шел из деревни в город – продавать морковку — творог и прочая. И это в самый разгар страды. Как же это они ухитрялись? Так это же всякие «дежурные».

Пример первый. Почтальон, он же начальник сельской почты в деревне из двадцати дворов. Каков его объем работы? Три письма и одна телеграмма в месяц, да разнести пенсию раз в месяц в каждый из двадцати дворов. Вот и вся работа, но «должность» занята и в колхозе не работает. Пример второй. Сельская библиотека, в которой сто книжек, открыта с 18 до 20, остальное время или дома, или на городском базаре, но «должность» занята и в колхозе не работает. Пример третий – сельский клуб, изба с тремя окнами. Здесь завклубом, киномеханик и баянист, последний, правда, на полставки. Но «должности–то заняты и в колхозе не работают уже трое. Остальные «должности» только перечислю: фельдшер в медпункте, а иногда еще и с заведующей, уборщица в конторе, состоящей из двух комнат, председателя и бухгалтера. Штук пять–шесть бригадиров и разных звеньевых, в бригадах и звеньях которых кроме них еще по два человека, но сами не работают – начальство. Я еще массу «должностей» не назвал, таких как электрик и специалист по доильным машинам, которые всегда находятся дома, при своем хозяйстве, и когда надо, за ними присылают дежурную машину, как правило, бортовой автомобиль. У председателя, разумеется, имеется личный шофер, словно он западный банкир. А еще директор школы, начальник сушилки, у которого на службе только одни городские повременщики и ни одного сельского труженика. Таким образом, вся деревня «при должностях», а в полях работают только два–три тракториста с прицепщиками–малолетками, два–три комбайнера с помощниками, да доярки на ферме. Все, больше ни в полях, ни на остальных чисто сельских производствах никого нет. Всю остальную работу делают городские академики, профессора со студентами, воины советской армии и командированные шахтеры, металлурги и прочие строители с токарями–фрезеровщиками. Вспахать–посеять–скосить на мощном тракторе «К – 700» — это раз плюнуть. А вот полоть капусту – морковку, сено ставить, силос закладывать, строить – ремонтировать все и вся, картошку копать и прочие самые трудоемкие, вручную выполняемые, сельские работы – целиком и полностью ложатся на плечи горожан, которые тоже не хотят эту работу делать, больно ученые. Мало того, сельские труженики в кирзовых сапогах и телогрейках на все сезоны, еще и подсмеиваются над городскими интеллектуалами: «жрать захотите, прополете, выкопаете, погрузите и увезете, а зимой еще и переберете».

Главное, была бы польза от такого обилия свободного времени у колхозников. Так нет же, самогонный аппарат в каждом дворе, пьют без продыху. Разучились напрочь бить масло, варить варенец, делать и коптить колбасы и окорока, плести корзины, рыбачить. Знаете кругооборот молока в природе? А вот он: корова дает ведро молока, три литра выпивают, а семь литров – свиньям. За маслом – в магазин. Забили свинью, всякие субпродукты – опять свиньям или собакам, остальное испортилось, оттепель. Впрок заготовить – разучились, приемщиков всего этого добра – нет. Желания – тоже. Надо день прожить, а утром опохмелиться на другой бок. Сена в колхозе украдут, комбикорма свиньям – тоже. Галстук одеть и рубаху белую – куда, в клубе все в телогрейках и сапогах навозных, выпившие, семечки щелкают, девок по заднице наотмашь «шутят». Весело, вольно, городские приедут завтра работать. И мы хотим получить из этих люмпенов фермеров? Хотим чтобы они избирали достойных? Они и сегодня все в колхозах, после всех приватизаций, малого бизнеса и прочих новомодных демократических штучек. Правда, появились закупщики, в основном азербайджанцы, так они платят еще меньше, чем платили при социализме, а продают на московских рынках сами видите почем. Зачем нынешним деревенским люмпенам все нововведения. Они генетически запрограммированы так жить, и ничего с этим пока не поделаешь. Их сперва воспитывать надо, показывать, объяснять. Зачем? Это ведь электорат, пусть живет как знает, лишь бы голосовал, за кого внушат.