Борис Синюков - Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории

Процитированный автор по–видимому не понаслышке вопрос знает, доходчиво и неопровержимо все объяснил. Надо что–то делать, наверное, подумали в Кремле, ведь Приставкин (сам по телевизору видел) собирает свои вещички. Наняли из второй древнейшей проштрафившегося мудака, пусть, мол, народ просветит насчет Комиссии Приставкина. Александр Хинштейни просветил под заголовком: «Свободу Япончику! Именем президента милуют убийц и бандитов» («МК» от 20.07.01).Надеюсь, по первой части заголовка об Япончике вы поняли, куда будет клонить Хинштейн, не говоря уже о второй части заголовка? Поэтому, я потом скажу о самой статье, которая больше скажет сама об ее авторе.

Начинается статья так: «Прокурор трудно давал милиции санкции на арест. У прокурора украли из подъезда детскую коляску. Санкции он начал подписывать, даже не читая. Очень удобно миловать, когда у тебя не воруют коляски». Это первая «литературная мысль» Хинштейна, внедряемая в нас, но не о прокуроре, у которого украли коляску, так как не о прокуроре статья, а о Комиссии Приставкина. Она нас с порога настраивает на никчемность Комиссии Приставкина на примере незадачливого прокурора. Ишь, какой «революционер» из проститутки получается? И не только «подспудно» настраивает. Эта, с неба свалившаяся мысль Хинштейна, просто приказывает нам относиться к возможной силовой ликвидации Комиссии по помилованию как к полусмешному, полудуроломному случайному обстоятельству обыденной жизни, о котором следует немедленно забыть.

«В прошлом году по рекомендации комиссии было помиловано 13 тысяч человек», продолжает автор, притом «неправильно», так как он сразу же из этих 13 тысяч находит для нас с вами самые отвратительные случаи помилования. Рекламировать их не буду, напомню только, что в предыдущей заметке сказано о многочисленных исправлениях Комиссией судебных ошибок. Прерывал я газетного краснобая на самом «жареном» для того, чтобы сделать маленький расчет, воспользовавшись 0,6 процента, приведенными выше Магомедовым. 13 тысяч человек, помилованных за год, даже если Приставкин помиловал исключительно всех к нему обратившихся заключенных, дает нам общую численность заключенных российских тюрем: 13 000 х 100 / 0,6 = 2 166 667 человек. Но Приставкин же не всех милует, как будет показано ниже. Если он милует только половину, то наши тюрьмы ломятся от 4, 34 миллиона зеков, а если — всего четверть, то тюремных сидельцев в нашей стране зашкалит далеко за 8 миллионов, ближе к 9. И что тогда за цифра эта, в 13 тысяч будет? Мелочевка. Зато, какое важное ей значение хотят дать те, перед кем холуйствует Хинштейн, высказывая «собственное» журналистское мнение по «этому», опять же с неба свалившемуся к нему «вопросу».

«Выдергиваю» еще цитату из Хинштейна: «Вот, кстати, один из последних протоколов ее заседания («комиссии Приставкина» — мое) от 10 апреля уже этого года. Заключительный пункт гласит: «Комиссия согласилась с предложением Управления по вопросам помилования, что не имеется основания для рассмотрения на заседании ходатайств 393 осужденных»». Этой репликой Хинштейн, во–первых, зачеркивает свое мнение о том, что Комиссия слишком «много» милует. Во–вторых, старается убедить нас, что «в конце концов, есть же Управление по помилованию (не путать с Комиссией, так как это другая, чиновничья структура — мое). Есть ГУИН Минюста (ранее ГУлаг — мое). Именно там готовятся документы, которые выносятся потом на Комиссию». Но «намек» этот Хинштейну кажется очень тонким, нам дуракам непонятный, поэтому он совершенно подло продолжает: «Именно там (в Управлении и ГУине — мое) – я не утверждаю этого, но предполагаю(выделение мое) – и можно решить все вопросы. Кого вносить, кого – нет». Можно и мне «не утвердить, а предположить», что Хинштейн является подлым человеком? Может прилипнуть к нему это мое «предположение»? Или нет? Говорят же люди, надсмехаясь: то ли у него украли, то ли он украл? И знаете ли? Прилипает. Как же иначе нам понимать этот идиотский «намек» Хинштейна с его «не утверждаю, но предполагаю»?

Вернусь к «393 осужденным». Хинштейн вопрошает: «Кто эти 393 человека? Почему «голосуются» они (в Комиссии — мое) списком, а не персонально? Занималась ли Комиссия делом каждого из них?» Вопрос провокационный и явно направлен на то, чтобы запачкать Комиссию. Дескать, придут, сядут на полчаса и готовенькое от ГУлага, простите, от ГУИНа, что в общем–то одно и то же, проголосуют. Вот и вся работа. Разогнать лентяев! В ту же точку бьет и фразочка: «Конечно, никто не собирается обвинять членов Комиссии в мздоимстве». Опять: или ты украл, или у тебя украли?

Но не в этом дело. Хинштейн так тщательно конфигурировал свои фразы, чтобы «кое–кому» понравиться и не прослыть для всех остальных дубаком, что допустил необдуманность, которую можно и дуростью назвать. Так сколько же у нас заключенных? 2,17 миллиона, 4, 3 миллиона или 8,6 миллиона? Главное, что их миллионы. Сколько надо правоохранителей всех сортов, чтобы их поймать, доказать, посадить, охранить? Тоже ведь миллионы. Но опять же не в этом дело. Дело в том, что все эти правоохранители написали миллионы килограммов бумаг, по килограмму на каждого. Сидеть опять–таки тоже никому не охота, поэтому судя по американцам 30 процентов из них пишет письма в Комиссию, и хотя до Комиссии доходит всего менее процента, остальные задерживаются на подступах к ней, это очень много, так как нет криминального очерка или простой заметки, в которой бы не значилось: в деле 20, 40, 150 томов. А Хинштейн по глупости пересчитал членов комиссии, правда весьма своеобразно: «шесть писателей (включая председателя Анатолия Приставкина), литературовед, журналист, священник, адвокат, и театральный режиссер», стало быть 11. Ну и подумал бы Хинштейн, что тут не 11 человек надо, а впору министерство под Приставкина создавать. А он вместо этого заставляет 11 бедняг рассматривать все эти горы бумаг строго индивидуально. Но это же невозможно. Миллионы пишут, а прочесть все надо 11 страдальцам? Если бы Хинштейн догадался сопоставить горы бумаг и несколько человек из команды Приставкина, то он бы, конечно другой вывод сделал. Ах, невозможно, так зачем такая комиссия, в которой невозможно перечитать все дела? Разогнать. Но он же «писатель», не аналитик, притом бестолковый.

Все–таки мне любопытно, откуда в Хинштейне родилась охота обоср… Комиссию? А, вон оно что, надо читать всю его статью, а не выборочно, зажать нос и читать: «Год назад президент поручил зам. главы своей администрации Виктору Иванову проанализировать работу Комиссии. Иванов проанализировал. А затем направил Путину письмо, в котором указал, что комиссия освобождает слишком широко и неразборчиво (примените эти хинштейновы слова, например, к гуманитарке, высылаемой нашему голодному народу со всего мира — мое). Он предложил сократить число «милуемых» (опять примените это к гуманитарке — мое) и укрепить комиссию профессиональными правоведами» (из ГУлага — мое). Понятно откуда у Хинштейна родилась охота обоср… Комиссию? У него же «недержание» того, что надо бы держать.