А. Иванов - Многоликое средневековье

Так праздновалась весна, ее близость, ее наступление, ее высшее развитие. Сколько искренних горячих чувств, сколько любви, пламенной любви к природе сказывалось в этих празднествах! Народное веселье невольно привлекало к себе, увлекало и знатных людей, и нередко в таких празднованиях принимали участие даже владетельные особы.

Празднование другого великого христианского праздника, Рождества Христова, совпало с языческим праздником зимнего солнцеворота, поворота, как говорят, зимы на лето. Это и был первый народный праздник, начинающий праздничный год, приветствовавший приближающуюся весну. Он посвящался богу Солнца и его супруге, богине Фрейе, и назывался у германцев Julfest, что означает «праздник колеса» (jul - колесо). Здесь разумелось, конечно, солнечное колесо, солнечный диск. Этим-то и объясняется обычай скатывать с отлогостей горящие колеса в праздники, посвященные солнцу. И на Рождество зажигали по деревням костры совсем так же, как в Пасху или в Иванову ночь. Весело трещал огонь в просторной печи крестьянского дома, перед ним собиралась вся семья - и убеленный сединами старец, и цветущий ребенок; весело пелись рождественские песни, сказывались рождественские рассказы. До сих пор в Англии торжественно поддерживается в рождественскую ночь огонь в камине и собравшаяся перед ним семья поет рождественскую песнь. В Англии, Швеции и Норвегии долгое время сохранялся обычай зажигать на Рождество обручи и скатывать их с отлогостей, в Германии же укоренился достигший большого развития и широко распространившийся обычай зажигать елку, предварительно украсив ее яблоками и орехами, бывшими в древнейшие времена предметами языческих жертвоприношений; обычай золочения орехов указывает н.а глубокую древность, на языческую пору, когда быкам, приносившимся в жертву, золотились рога.

Характернейшим из рождественских обычаев было хождение со звездой. Три мальчика наряжались царями; один из них вымазывал при этом свое лицо сажей, так как должен был изображать царя мавританского. Этот-то мавританский царь ходил в сопровождении своих товарищей из дома в дом со звездой, укрепленной на конце длинной палки или наверху особого прибора, состоявшего из нескольких скрепленных друт с другом продолговатых дощечек, которые могли или сблизиться, или разделиться при посредстве простых шарниров*. К концу прибора, кроме упомянутой звезды, приделывалось еще иногда изображение замка, которое для упрощения дела, вероятно, рисовалось и в середине большой рождественской звезды. В одно из замковых окон смотрит на дорогу Ирод, а по дороге идут три маленьких царя; они направляются к яслям, в которых лежит Младенец Иисус, а вокруг виднеются изображения Иосифа и Девы Марии, а также маленького вола и осленка. Иногда все эти изображения вырезались и прилаживались таким образом, что могли передвигаться, Они служили как бы иллюстрацией для рождественских песен, распевавшихся колядующими. Вот одна из таких песен**:

Не для потехи мы пришли. Господь, нам добрый день пошли, Пошли нам радостей, утех, Что уготовил он про всех!

Грозили беды нам, когда Мы шли дорогою сюда;

Мы проходили по горам, Звезда в пути сияла нам.

Пришли мы к Ироду. Сейчас

Он из окна увидел нас, И вопросил он нас тогда: «Откуда путь ваш и куда?»

Мы отвечали на вопрос: «Мы в Вифлеем идем; Христос От Непорочной Девы в нем Родился, мы к нему идем,

И нас ведет туда звезда». Нам Ирод говорит тогда: «Остановитесь у меня, Всего-то вдоволь дам вам я!»

«Ах, нет, ах, нет, мы так спешим, Чтоб помолиться перед Ним; Ребенок чудный, нежный тот Нам радость, счастье принесет».

«Когда увидите его,

Бы мне поведайте про то;

Хочу туда пойти я сам

С молитвами, подобно вам»,

Остановились мы, когда Остановилася звезда, Мы ясли видели в углу И пели Господу хвалу.

Такие песни заканчивались пожеланиями долгой жизни хозяевам, приютившим славящих Христа. Иногда эти заключительные строфы были многочисленны, так как славящие обращались к каждому члену семьи в отдельности. Кроме того, были в ходу «песни пастырей» (Hirtenlieder). В одной из них говорится о внезапном пробуждении пастухов в самую полночь, о пении ангелов, потом о быстром приходе пастырей к Господним яслям. В следующих строфах описывается обстановка, среди которой лежал в яслях Младенец Христос. Особенно хорошо следующее место этой песни: «О, Боже Всесильный, какой же там холод! Там можно замерзнуть и жизнь потерять! Как жаль мне Младенца. Какой резкий ветер! А мать как бедна! Смилуйся, Боже, над нею! У нее нет котелка, чтобы сварить что-нибудь малютке; у нее нет ни муки, ни сала, ни молока, ни соли!»

В романских странах, сперва в церквях францисканских монастырей, а потом и во всех церквях, а следовательно, и сельских, устанавливались ясли; в яслях клалось изображение Христа Младенца, около них ставились изображения Пресвятой Девы и Иосифа, а также и неизбежные фигуры домашних животных. Можно себе легко представить, с каким чувством посещали крестьяне храм Божий в рождественские праздники, как благоговейно смотрели они на ясли, освещенные множеством свечей, какое светлое впечатление уносили они домой! Так ярко представляла им церковь ту бедную обстановку, в которой родился Спаситель мира и которая была так похожа на обстановку, окружавшую их самих! Это изображение резко отпечатлевалось в их памяти и приносило им величайшее утешение, облегчало их нелегкую долю.

В средние века в церквях совершались по большим праздникам религиозные представления, или так называемые лше-терииу изображавшие в лицах то или другое празднуемое событие, но трудно предположить, чтоб они совершались при-чтами, так как последние не обладали для этого достаточным количеством духовных лиц.

Обычай дарить в период рождественских праздников имеет древнейшее происхождение: начало его коренится, может быть, еще в языческой поре.

По старым языческим верованиям германцев в ту пору, на которую приблизительно падает праздник Рождества, разъезжал по земле в сопровождении своей супруги бог Один и всюду изливал различные благодеяния, раздавал дары свои. Это верование впоследствии изменилось под могучим влиянием христианской религии, но не исчезло совсем. Еще до сих пор широко распространено в различных странах Западной Европы и заставляет сильно биться маленькие детские сердца поверье о святителе Николае и его слуге Рупрехте. В первых числах декабря, а также и в пору святок святитель разъезжает в сопровождении своего слуги с корзиной, в которой лежат подарки для детей и добрых людей. Невыразимой прелести полно сказание о том, как св. Николай спас трех молодых девушек. Им грозила страшная участь: отец, живший в бедности, хотел продать их в неволю; тогда святитель положил в их горницу через раскрытое окно горсть золотых монет и тем спас девушек. Поверье, о котором мы говорили, передается в разных местностях с разными вариациями: иногда, если принять их во внимание, разъезжает не сам святитель, а только слуга его.