Сергей Ковалев - По заросшим тропинкам нашей истории. Часть 4

А вот я её пока не ставлю.

Читая мой рассказ об этой героической эпопее, вы не задумывались, случайно, сколько времени она продолжалась? Кажется, что довольно долго, правда? А на самом деле – чуть больше трёх недель, а точнее двадцать два дня (если считать с момента перехода реки Треза на нынешней швейцарско-итальянской границе [435] Д.А. Милютин отсчёт ведёт с 10 сентября, то есть с того дня, когда Суворов прибыл в Беллинцону, а Розенберг начал манёвр в обход Сен-Готарда; в таком случае продолжительность Швейцарского похода равняется всего шестнадцати дням. ). Самое удивительное то, что потери нашей армии, – учитывая выпавшие на её долю беспрецедентные тяжелейшие испытания, – оказались относительно небольшими. Из Италии Суворов повёл около 20.000 человек. Так вот до Австрии добралось примерно 15.000. Свыше 3.500 человек были ранены [436] Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1852, т. 4, стр. 162 и подробнее – стр. 330–337. . Данных о попавших в плен нет, но можно не сомневаться, что таковых были единицы. Где-то 1.600 погибли: были убиты, сорвались в пропасти, замёрзли и т. д. То есть количество погибших просто ничтожно! По словам начальника штаба Массена́ генерала Николя Удино́ (будущего маршала Франции [437] См. Википедию, статью «Удино, Никола Шарль». ), французы в этот же период потеряли убитыми, ранеными и пленными до 6.000 человек (в это число, правда, входили и их потери в других сражениях и, в частности, во Второй битве при Цюрихе [438] Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1852, т. 4, стр. 337. ), то есть, как минимум, не меньше. А ведь они и близко не терпели лишений суворовской армии. Но и это ещё не всё. Наш полководец сдал австрийцам около 1.400 пленных [439] Op. cit., стр. 162. (!), в том числе и генерал-адъютанта Николя де Лакура (того самого, который в наших рапортах превратился сначала в генерала, а потом в Лекурба). Сохранилось свидетельство о том, что взял его в плен казак, генерал-майор Андриан Карпович Денисов [440] См. Википедию, статью «Денисов, Андриан Карпович». . С перевала Паникс он спустился в ужасном состоянии: сильно простуженным и едва державшимся на ногах. Де Лакур принялся отпаивать своего победителя тёплым супом и укутал одеялами. Денисов в конце концов поправился и потом говорил, что француз спас ему жизнь [441] См. Википедию, статью «Nicolas Bernard Guiot de Lacour» (на английском языке). . А вообще можно себе представить, что пришлось пережить французским пленным. Не приходится, например, сомневаться, что они тоже шли босиком – обувь уж с них наши точно сняли.

А Суворову 29 октября Павел присваивает звание генералиссимуса [442] Д.А. Милютин «История войны России с Францией в царствование императора Павла I в 1799 году», СПб., типография Штаба военно-учебных заведений, 1852, т. 4, стр. 339. , велит Военной коллегии (сегодня бы мы сказали – министерству обороны) вести с ним переписку не указами, а сообщениями и повелевает поставить ему в Санкт-Петербурге памятник. Никогда ещё в России не ставился кому-либо памятник при жизни. В столице готовится пышная встреча. И тут – как гром среди ясного неба – Александр Васильевич получает от императора бумагу, в которой, в частности, написано: «Вопреки /…/ уставу генералиссимус князь Суворов имел при корпусе своём, по старому обычаю, /…/ дежурного генерала /…/ [443] Цит. по: С.Э. Цветков «Александр Суворов. Беллетризированная биография», М., издательство «Центрполиграф», 2001, стр. 493. ». Современный человек скажет: «Ну и что такого?!» Но для Павла I эта провинность зачеркнула все заслуги великого военачальника. Во-первых, он относился к воинскому уставу, разработанному при его непосредственном участии, как к Библии, заповеди которой нарушать было немыслимо, а, во-вторых, служба «по старому обычаю» означала для него верность порядкам Екатерины Великой, с которыми он беспощадно боролся. Ну и, наконец, не нужно забывать, что в опалу Суворов в своё время попал именно за критику нововведений Павла в армии.

Все приготовления к торжественной встрече тут же отменяются. О памятнике никто теперь и не вспоминает. Зная вспыльчивый и нервный характер императора, от Суворова все отворачиваются. 20 апреля 1800 года в десять вечера уже совсем больной генералиссимус въезжает в Санкт-Петербург в полном одиночестве [444] Op. cit., стр. 494. . Его никто не встречает. Вскоре появляется генерал и сообщает, что к Павлу ему являться не велено. После этого наш великий полководец прожил совсем недолго: он умер 6 мая во втором часу дня [445] Op. cit., стр. 497. .

Узнав о смерти Суворова, Павел произносит: «Вот герой, отдавший дань природе; его неповиновение причинило мне горе, потому что заставило завянуть его лавры» [446] Цит. по: Жоржель «Путешествие в Петербург аббата Жоржеля в царствование императора Павла I» в книге «Рыцарь трона», М., Фонд Сергея Дубова, ОАО «Типография ‘Новости’», 2006, стр. 115. . Но когда его спросили, какой должна быть церемония похорон, он ответил: «Пусть ему окажут те же почести, как фельдмаршалу Румянцеву» [447] Цит. по: там же. . Император не простил своего генералиссимуса даже после смерти! Хотя в день похорон он с немногочисленной свитой всё же появляется на углу одной из улиц [448] Там же. .

Похоронили Александра Васильевича в Александро-Невской лавре. На его надгробной плите было написано: «Генералиссимус, князь Италийский, граф А. В. Суворов-Рымникский, родился в 1729, ноября 13-го, скончался в 1800, мая 6-го дня» [449] См. Википедию, статью «Суворов, Александр Васильевич». . Сам же великий полководец завещал, чтобы его похоронили под надписью «Здесь лежит Суворов». Это желание исполнил его внук, Александр Аркадьевич, добившийся в пятидесятых годах XIX века замены плиты на ту, которую все мы сегодня знаем.

Всё время, что я писал это эссе, меня не покидало чувство, что Александр Васильевич шёл в Швейцарию, прекрасно понимая, что по-хорошему его поход не закончится. Он всячески стремился избежать его, но, получив приказ своего императора, не подчиниться просто не мог. Всё шло не так с самого начала – и отсутствие мулов в Таверне, и слабая проработка маршрута, и беспрестанная гонка со временем, и вызванные ею беспрецедентная нагрузка и испытания, и, наконец, единственное в его жизни отступление. И только гений, опыт, железная воля этого человека да безграничная вера в него его солдат позволили русской армии совершить невозможное. Недаром Андре Массена́, узнав о смерти своего противника, сказал: «Я отдал бы все свои 48 побед и походов за один переход Суворова через Альпы» [450] Цит. по: Г.П. Драгунов «Чёртов мост: По следам Суворова в Швейцарии», М., издательский дом «Городец», 2008, стр. 265. .