Виктор Улин - Я думаю

Чего бы мне ни говорили, я не могу представить себе еврея – самого грубого из одесских амбалов – который пинал бы сапогом в грудь свою беременную жену.

(А вот Толстовского мужичка, « сеятеля и хранителя » – сколько угодно.)

Мне нравится словарный запас еврейских имен.

Был у меня в 70-х годах знакомый мальчик, которого сейчас зовут Юрием Самуиловичем Смолиным.

Тогда ему исполнилось лет 5, он был просто « Юрочка ».

Уменьшительные варианты еврейских имен всегда приводили в восторг.

Многое общеизвестно; не найду человека, который не знал бы, что к Семену обращаются как к Сёме, Ефима зовут Фимой, а Давид – это просто Додик.

Но, возможно, не каждый сразу вспомнит такие соответствия:

Бенцион – Беня,

Израиль – Изя,

Моисей – Мося,

Самуил – Муля,

Соломон – Шлёма…

И, уверен, мало кто сразу сообразит, что « Люся » – это… Илья.

Еврейская семья – это уникальное явление.

Моя дружба со Спиваком не ограничивалась самим профессором; у меня училась его дочь Юля, я знал его сына Гришу, тоже математика – общаясь с детьми Семена Израилевича, я порой ощущал причастность к его семье.

При кажущейся значимости « церковного » брака русский социум в основной массе семью не ставил ни во что.

Детей исконно звали « Ваньками-Маньками-Таньками », выражая презрение и к имени и к человеку.

Маленького Смолина русская бабушка кликала бы Юркой, но не « Юрочкой »; почувствуйте суффиксальную нюансировку!

Стоит ли говорить о том, могла ли российская масса любить народ, ласково обращающийся к своим Марикам, Шмуликам, Юдикам…

Русский антисемитизм был основан на неприятии образа жизни иудейской нации.

Одним из главных обвинений в адрес евреев всегда звучало то, что они слишком сильно поддерживают друг друга.

Но за кого было держаться иудею? за русского Ваню, который и сам себя любит лишь по праздникам, да и то до первой рюмки?

В советские времена, на первый взгляд, все перевернулось.

Революцию делали солдаты и матросы – бывшие крестьяне с инстинктами простейших. Они могли сокрушить полмира, но оставались инфузориями, способными лишь тупо стремиться к свету. А свет включили евреи: адвокаты, провизоры, портные – которые представляли самый угнетаемый пласт Российской империи.

Они толкнули массы вперед и поднялись на результатах. Тот же Бронштейн не стал бы Троцким, не возьмись руководить армией.

Евреи всегда умели думать, в то время как почти все остальные – только махать.

Кулаками, флагами, понятиями – чем угодно, но махать, а не думать.

В СССР евреи занимали ключевые посты; даже величайший в мире Московский метрополитен носил имя наркома путей сообщений Лазаря Моисеевича Кагановича. А многие высшие функционеры имели еврейских жен, тем самым определяя национальность своих детей.

Однако это благоденствие, я полагаю, было кажущимся.

Советский союз считался образцом реализованной дружбы народов, но та дружба заставляла вспомнить анекдот, где армянин под руки с русским, узбеком и латышом идет бить грузин.

Мне кажется иезуитской национальная политика Ленина, строившего РСФСР по принципам, которые сейчас видны в « субъектах РФ ».

Никакие две нации не могут жить в дружбе, разделенные административно по национальному признаку.

Никакая нация не удержится от подавления других, объявленная « коренной ».

(Увы, могу говорить о том со знанием дела, по факту рождения будучи привязанным к одному из худших субъектов РФ – интернациональному по составу и национальному по статусу.

Республика Башкортостан – это символ пещерного национализма.

Нетерпимость государственного уровня, основанная на факте происхождения, не позволяет здесь достичь хоть каких-то высот человеку некоренной национальности.

Поэтому отсюда уехали все, кто могли: латыши в Латвию, немцы в Германию, евреи – в Израиль.

Нет спасения лишь русским, потому что мы чужие в самой нынешней России.)

А между тем все люди – братья.

Относительно антисемитизма позднейших советских времен я имею мнение, основанное на личных опытах.

(Вообще я всегда имел свое мнение обо всем.

Даже об автомобилях, которых за жизнь сменил 13 штук.

Так, « БМВ » – машина великолепная, но в ней ощущаешь себя сидящим на асфальте.

« Рено » имеет подвеску, идеальную для наших дорог. Однако, вопреки марке « автомобиля для нищих », это машина для тех, кто не считает денег. Ведь по истечении гарантийного срока у любого « Рено » сломается все – от защелки подлокотника до компрессора кондиционера.

Про марку « ВАЗ » я промолчу; для характеристики этих « автомобилей » потребуются пласты словарного запаса, которые придется заменять звездочками.)

Учился я в Ленинграде.

Город-порт находился на переднем крае фронта, которым отгородила себя от всего мира страна победившего социализма. Творившееся там в 70-80-е может показаться страшным сном.

Аббревиатура « КГБ » (« ВЧК », « ГПУ », « НКВД », « МГБ », « ФСБ », что там придумают еще…) у любого нормального человека вызывает, мягко говоря… неприязнь.

Но если в Уфе гэбэшники ловили поэтов на высказываниях, то в Ленинграде все шло серьезней.

Моя сокурсница познакомилась с парижанином, пощебетала с ним в кафетерии Эрмитажа, на прощание дала свой адрес (что считалось естественным для цивилизованных людей ХХ века). Через полгода француз, не имев в виду плохого, поздравил мою подругу с Новым годом. Открытку увидел ее отец, работавший в институте Рентгена, и едва не получил инфаркт, поскольку несанкционированная « связь с иностранцем » как преступление против строя в СССР шла лишь на пару уровней ниже самого страшного – хранения иностранной валюты.

Но причем тут антисемитизм?

Да при том, что КГБ как главная дубина режима сильнее прочих громил евреев.

« Искусство оставаться евреем », как говорил герой одного из моих рассказов, было сложным.

В книге, посвященной математику Денису Артемьевичу Владимирову, я писал, что все русские математики ХХ века были евреями.

Да и не математики тоже; в социуме победившей черни шел геноцид лучших, делалось нивелирование мировоззрений, велось снижение интеллекта до уровня масс. В такой среде сохранить себя могли лишь представители народа, имевшего тысячелетний опыт борьбы за выживание. Поэтому евреями были и физики и химики, и другие ученые, даже просто толковые инженеры.

Чтобы быть евреем, требовались и мужество и хитрость.

В 70-е годы не существовало дипломатических отношений между СССР и Израилем – страна официально аттестовалась врагом, поскольку боролась с просоветскими арабами. А отъезжающие на историческую родину (которые все-таки находились!) объявлялись предателями и поведением своим бросали тень даже на близких друзей, не говоря о родных.