Олег Дерябин - Понтонно-мостовой парк ПМП и его наследники

© Олег Дерябин, 2021

ISBN 978-5-0051-6112-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Понтонно-мостовой парк ПМП – это парк эпоха, парк с которым прослужило как минимум три поколения и который до сих пор состоит на вооружении, как в России, так и в целом ряде стран, включая как младоНАТОвцев, так и их ветеранов. Парк, который послужил образцом для копирования во многих странах, начиная с США и ФРГ и заканчивая пока еще неизвестно какой страной. Парк Юрия Николаевича Глазунова определил направление всего переправочного дела на несколько десятилетий вперед как у нас, так и за рубежом. Таким же, определившим конструкцию парков, был австро-венгерский парк барона Карла фон Бираго, который с 1839 года состоял на вооружении практически всех армий, включая Россию. После внесения существенных изменений полковником Петром Петровичем Томиловским, он производился как Весельно-понтонный парк, применявшийся в первую мировую и гражданскую войны, и состоял на вооружении в РККА до начала 30-х годов. Копированию, во время гражданской войны в Америке, подвергся и парусиновый парк системы капитана Андрея Немого, состоявший на вооружении Русской Армии с 1759 года. И если все парки, на момент создания ПМП, представляли из себя отдельные плавучие опоры с верхним строением, то новый парк представлял мост-ленту, как единое целое. К тому же на вооружение уже был принят качественно новый парк ТПП, который на то время был лучшем в своем классе, поэтому при проектировании парка ПМП создателям пришлось преодолевать объективное сопротивление руководства и следовать принципу – лучшее враг хорошему.

У каждого есть самая ранняя память из детства, она в определенные моменты возникает как яркая картинка, у меня это военный городок на Херенкругштрассе в Магдебурге в начале 60-х, разбитый нос на клумбе, пулемет РПД выпиленный из доски у больших мальчишек, строй знаменной группы с кумачовыми знаменами 36 понтонно-мостового Лодзинского Краснознаменного орденов Суворова и Кутузова полка и 482 отдельного переправочно-десантного батальона, надвигающийся из глубины клуба части, они мне казались богатырями, в темно-зеленых парадных мундирах, с медалями и орденами из Великой Отечественной, учебные мины ПМД-6, из которых я делал танки, доставая изнутри красный брусок имитирующий тротиловую шашку, которая была у меня башней с гвоздем во лбу (такие деревянные игрушки раннего детства) и КОЛЕСО, огромное КОЛЕСО у которого я был ростом ниже ступицы.

Колесо осталось в памяти на всю жизнь, много колес, черных и огромных, они стояли рядами вместе с машинами, которые мне тогда еще были неведомы. Это были 214-е КрАЗы с понтонами, которые стояли вдоль дороги в полку. Так я увидел свой парк, парк с которым пройдет все мое детство, юность и взрослая жизнь. Потом эти колеса для меня постепенно уменьшались, в 46-м понтонно-мостовом Неманском ордена Александра Невского полку (Городково) я уже был ростом по диски, а дальше в 27 понтонно-мостовом полку (Виттенберг), я колеса перерос, но они продолжали сопровождать меня, к этому времени я уже знал этот парк наизусть, да и всю технику, которая полагалась ему в нагрузку. Поэтому в училище я его даже не изучал, да и в Калининградском училище на нем и не заостряли внимание, несколько часов теории и практики, где я даже не измерял свой рост относительно колеса. Дальше выпуск и 1257 отдельный понтонно-мостовой батальон, КрАЗы поновее и колеса пошире, и комбат ростом, если в колесах выше всего батальона, но парк тот же из детства. На этот период с парком отслужило первое поколение в лице моего отца и приняло эстафету второе поколение, на подходе было третье, это мой брат, поступивший в училище и давно переросший ступицу колеса. При этом поколение моего отца застало в работе еще парк ТПП, он всегда говорил, что я стрингерные болты не топил, а их приходилось в воде искать, и было их в ТПП 864 штуки. Мы же уже топили только понтонные рычаги, стрингерные болты ушли в прошлое вместе со стрингерами, стяжными, прижимными и зажимными болтами. А по парку ПМП в память от отца осталось Руководство по понтонно-мостовому парку 1965 года, с его подписью на 17 странице, которое можно найти во всемирной сети.

Поезд – Москва – Чоп – Миловицы – штаб ЦГВ. Электричка до Оломоуца, ночью 131-й ЗиЛ выгрузил в парке 1257 отдельного понтонно-мостового батальона. В 1945 в Оломоуц въехал мой дед, Дерябин Анатолий Степанович, только не на 131-м, а на 34-ке. Утром весь парадный, представление комбату. Комбат подполковник Заболотный Владимир Аникандрович, взгляд сверху, повторяй матчасть, через месяц в лагеря, а завтра дежурным по военной комендатуре города, все. В лагерях батальон был постоянно, летом и зимой под Прагой, весной и осенью на Либавском полигоне. Батальонный мост через р. Лаба (Эльба) собирали за девять минут, чехи в поселке Горни Почапли говорили, что днем гремят, что ночью без фар гремят. Через два года получил роту. В 1989 году на учениях стран Варшавского договора батальон в последний раз переправил танковую дивизию, это были последние наступательные учения Советской Армии, потом Горбачев объявил, что мы мирные люди и через пару месяцев батальон погрузили в эшелоны и отправили в Союз, чтобы не мозолить глаза новоявленным друзьям. С нашего батальона в 1989 году начался вывод наступательных вооружений из Центральной группы войск. До развала Союза оставалось два года, когда начался вывод всей армии. «Мы мирные люди, но наш бронепоезд» Горбачев забыл поставить на запасный путь ….

Батальон был сформирован после проведения 21 августа 1968 года операции «Дунай» на базе 1257 отдельного инженерно-саперного батальона 38 общевойсковой армии ПрикВО и являлся ровесником Центральной группы войск, на момент вывода в Союз ему был 21 год.

Оломоуц – Чоп – Оранчицы – Слободка. Мосты наводили уже на Немане. Поступил в академию одновременно с развалом Союза, в 1993 году, когда уже учился в академии, в армии Белоруссии батальон расформировали. В академии о парке узнал намного больше, но после выпуска стал пехотным комбатом, издержки времен Ельцина …. Понтонно-мостовые полки моего детства: Магдебургский, Городковский и Виттенбергский то же исчезли, как и вся Советская Армия вместе с Советским Союзом.