Борис Синюков - Так откуда у нас взялись варяги?

Что касается Тохатмыша, то это просто местный московский партизан, мстящий Донскому за порабощение своей родины: стоило Донскому куда–то отлучиться по своим делам в новом своем государстве (ту же Рязань покорять), как Москва тут же и была сожжена Тохтамышем. И именно потому, что владеть ею Тохтамыш уже не мог из–за нехватки сил и боязни Дмитрия, хорошо вооруженного. Сжег и испарился в лесные дебри.

Осталось рассказать, почему же пик и начало «набегов крымских татар» приходится на 1506 год. Именно тогда, когда Россия под властью Московии стала самой большой державой Европы. Согласно традиционной истории Дмитрий Донской, провозгласив наследование престола от отца к сыну, то есть к собственному его сыну, столкнулся с широчайшей оппозицией. Историки не говорят, что оппозиция ему была именно из–за этого способа наследования, но пишут, что Донской чрезвычайно жестоко подавлял ее, казня своих князей через одного, почище будущего Ивана Грозного. Притом именно он выдумал страшнейшие, мучительнейшие виды казни, притом прилюдные, показательные. И даже это говорит за то, что он был казак–разбойник, так как у меня в других работах показано, что изощренные способы пыток выдуманы как раз казаками–разбойниками. Я это доказал в других своих работах, исследуя русские слова, произошедшие от еврейско–хазарских корней.

Дело в том, что до Донского чудские рабы в Кафе никому не известно, как появлялись там. Донской раззвонил через упомянутых купцов, что он отныне владеет этим источником. Но, так как никакой письменности еще не успело завестись в Московии, то до Ивана III, правнука Донского, никто в Европе вообще не знал об этом царстве–государстве. Недаром вся наша более ранняя история московская компилируется из истории Киевской Руси, каковая потому простирается аж до Костромы и Зауралья, что именно оттуда шла лиственница в Венецию, к «грекам». О Московии, этом неиссякаемом источнике чудских рабов, узнали лишь с Ивана III, умершего в 1505 году. И именно он заставил узнать о себе, выкупив кусок земли в Константинополе (Новый Афон), женившись на римской невесте, выдававшейся за византийскую и привезенную ему через Западную Европу и Балтику. Как будто ее нельзя было привезти по Днепру. Он же «заразил» Московию «жидовской ересью» и платил дань Ватикану, но об этом у меня — в других работах. То есть, весь мир узнал, что рабы идут из этой самой Московии. И именно перед смертью Ивана III — начале правления Василия Ивановича (1505–34).

Надо было что–то делать с этой «историей». Конечно, не в те самые времена начала 16 века, а много позднее, уже при Романовых, ставших «настоящими джентльменами». Как раз во времена Петра I и Карамзина. Вот тогда–то и была «найдена» Петром Радзивилловская летопись Нестора в Кенигсберге, и «пошла писать губерния». «Позвали варягов володеть нами» совсем с другой стороны, чем они пришли к нам в действительности и без всякого призыва, начиная с Евпатия Коловрата, Ивана Калиты и Дмитрия Донского. Выдали их всех за природных москвичей, а исконних прамосквичей — за татар. Но этого было мало.

Во–первых, я имею в виду невесту Ивана III. Сам факт привоза ее кружным путем показывает, что у Дмитрия и его наследников шибко испортились отношения со своей бывшей родней, казаками–разбойни­ками, оставшимися на Дону и Днепре, включая Кочубея. И другой причины я не вижу, как изменение пра­вил наследования московского престола. Если уж Донской взял власть над будущей Московией от имени казаков–разбойников, то и передавать ее он должен был не своему сыну, а своему «названному младшему брату» в казаках. То есть, владыка должен был избираться из его наследников не по родству, а по профессии. Но, какой же дурак, попробовав царствовать по–настоящему, на это согласится? У нас даже генеральные секретари и нынешние президенты этого делать не хотят. Именно поэтому в течение последующих 300 лет именно с Дона казаки–разбойники пытались восстановить «справедливость» (Болотников, Пугачев, Разин). Другими словами, вместе с Донским не все казаки до единого пришли с ним на Русь, «володеть» ею. Это были уже не времена Ильи Муромца, единовластно представлявшего Дон, к которому все остальные казаки–разбойники приходили и униженно просились в «казаченки». Как к мужу приходят мужики о чем–нибудь просить, заранее называя себя уничижительно–пренебрежительно. То есть, Донской — это лишь часть разбойного казачества.

Во–вторых, исходя из изложенного, надо было как–то «узаконить» оставшихся на Дону казаков, переставших якобы быть разбойниками. Именно поэтому Карамзин мимоходом, явно не желая распространяться на эту тему, указывает, что «рязанские казаки» появились на свет только в 1444 году, а днепровские — и того позже, в 1517–м. Заметьте, в самый разгар работорговли «крымских татар» нашими людьми. В самый пик «объединения Руси под эгидой Москвы». И спрашивается, совершенно без толку, как могли крымские татары сквозь это густое прирожденное, дружелюбное нам, воинство, как расческа сквозь волосы, проникать на «святую» Русь и выводить оттуда пешим порядком на полторы тысячи верст по 100 тысяч рабов разом? Вопрос, совершенно «неуместный» для наших историков.

В третьих, желая хоть немного оградить наших царей от справедливого обвинения в работорговле собственным народом, историки наши пишут, что не только сквозь казаков, но и сквозь Московию «проникали» крымские татары аж до самой Литвы и Польши. И большую часть своих пленников брали именно там, так как наш народ не очень «нравился» покупателям. Очень уж был строптивый и при первом же удобном случае старался убежать (Карамзин).

В результате история Хазарского каганата и составной ее части, казачества, была «утеряна», места их древнего обитания были частично сровнены с землей, а старинные города перенесены на новые места (Рязань, Астрахань). Мало того, все, что можно было затопить, затопили «водохранилищами» от дотошных археологов (Саркел, Самара и многие другие — подробности в других моих работах).

Вместе с этим исчезли и хоть какие–то сведения о первом этапе работорговли голубоглазой чудью. Второй же этап, который скрыть уже было невозможно, — сперли на крымских татар, которые этим сегодня очень гордятся. Совершенно незаслуженно. Поэтому я хочу кое–что добавить.

Дело в том, что в Крыму под именем «крымских татар» ныне понимают как бы одну нацию, хотя их фактически — две: собственно степные татары и татары–караимы, «отатаренные» матримониально евреи из Кафы (Феодосии). Степные татары никакого отношения к работорговле не имели, да они вряд ли и вообще выходили когда–либо через Перекоп. А вот приморские татары–караимы жили не только в Феодосии, но по всем другим древнейшим городам–портам. И они–то никакие не татары вовсе, а невообразимый сплав народов всего Средиземноморья, основа которого — еврейская кровь. При этом феодосийская, восточная ветвь, собственно караимы — это хазары. Вот они и занимались многие века работорговлей, а все стальные — просто торговлей, и они в основном «греки», то есть из Моисеева колена. Рабов же караимам поставляли казаки–разбойники. И не только из Московии, а с Днепра, и даже с Волги, хотя Московия к началу 16 века стала благодаря Дону просто кладезем чуди голубоглазой, так как эта чудь «не знала оружия» как такового — приходи и бери.