В. Куликов - Забытый герой Курской битвы

Об этом же пишет и В. Замулин: «Особенно высокие потери артиллерийские подразделения в личном составе и технике несли от авиационных кассетных бомб SD-1 и SD-2. Они представляли собой металлический контейнер, в котором были уложены 180 или 360 одно- и двухкилограммовых бомб. В наших войсках их называли «чемоданами». Кассета раскрывалась невысоко над землей, а большое количество осколочных зарядов покрывало значительный участок обороны. Эти бомбы были специально разработаны для уничтожения противотанковых опорных пунктов и оказались эффективным оружием» . (11, с. 405)

Член Военного совета 1-й танковой армии Н. Попель вспоминает: «Полк бьется менее часа, а треть орудий уже выведена из строя. Поредели расчеты. Потери не столько от танков, сколько от авиации.

Небо в безраздельной власти немецких пикирующих бомбардировщиков. Они то летают друг за другом по замкнутому кольцу, то вытягиваются вереницей. Потом снова вертятся в хороводе, поочередно сбрасывая бомбы. Десятки таких хороводов кружат в небе. И снизу к ним вздымаются столбы земли и пламени, летят куски лафетов, бревна» . (20, с. 131–132)

Командующий артиллерией 1-й танковой армии полковник Фролов также признавал: «Успешное продвижение противника вперед на первом этапе наступления – целиком заслуга его бомбардировочной авиации, тесно взаимодействовавшей с танками, пробивавшей им коридоры в нашей обороне и сковавшей действия наших танков и артиллерийских батарей.

Авиацией противника наносился большой урон средствами противотанковой обороны на всех участках и направлениях. Она своими непрерывными бомбардировками и обстрелами переднего края из пулеметов и пушек выводила из строя значительное количество материальной части и орудийных расчетов» . (11, с. 771)

Высокая эффективность немецкой авиации на южном фасе Курской дуги была обусловлена, по мнению В. Замулина, не только тщательной разведкой целей, но и отработанной на практике системой авианаводчиков: «…значительная часть сил, в частности корпуса генерала Г. Зайдемана, базировалась близко от передовой, на аэродромах, расположенных в 20–30 км от линии соприкосновения войск. Кроме того, для маневра силами непосредственно перед передним краем на расстоянии 3–4 км были оборудованы взлетно-посадочные площадки, а на расстоянии до 10 км аэродромы подскока, использовавшиеся, как правило, бомбардировщиками. Тем самым достигалась высокая степень оперативности и при перенацеливании авиасоединений, и при вызове самолетов на поле боя.

Поэтому уже через 30–40 минут после того, как атакующие танки встречали сильный узел сопротивления, над полем уже появлялись «юнкерсы» и «хейнкели». Это существенно влияло на успешные действия наземных войск. Особенно при прорыве противотанковых узлов сопротивления». (11, с. 769)

По воспоминаниям командира 8-го авиационного корпуса генерала авиации Г. фон Зейдмана, в период наступления немецких войск на южном фасе Курской дуги: «Каждое штурмовое соединение 8-го авиационного корпуса совершало от 5 до 6 вылетов в день» . (19, с. 243)

В то же время экипажи штурмовой авиации во 2-й воздушной армии Воронежского фронта совершали приблизительно по два вылета в день. (2, с. 387)

Анализируя большие потери в первые дни немецкого наступления в истребительно-противотанковых полках, командующий Воронежским фронтом Ватутин был вынужден направить шифровку № 19709, где указывалось: «Авиация противника наносит массированный удар. Истребители противника, отсекая наши истребители, дают свободу действия своим бомбардировщикам. В бою за 5.7 в пяти иптап осталось два-три орудия» . (11, с. 673)

Более жесткую оценку действий истребительной авиации Воронежского фронта в период оборонительного сражения дали представители Генштаба: «Истребительная авиация 2-й воздушной армии, имея количественное и качественное превосходство в истребителях перед истребителями противника, вследствие плохого управления, слабой работы штабов и недостаточной организации, не смогла завоевать господство и превосходство в воздухе, полностью отдала инициативу в воздухе в руки авиации противника, не заслужила своей работой любви и уважения наших наземных войск… Пассивность в действиях превращала истребителей в беззащитных куропаток» . (2, с. 350)

В целом эффективность действий авиации с обеих сторон подытоживает отчет 2-й воздушной армии: «Неполное использование ударной авиации в данной операции привело к тому, что боевой груз сброшенных бомб у нас был значительно ниже, чем у противника. Если наши ВВС сбросили 1244 тонны бомб, в том числе около 900 000 штук ПТАБ, то противник за этот же период по приблизительным подсчетам сбросил около 7000 тонн бомб» . (7, с. 188)

К сожалению, следует признать, что наша авиация в период оборонительного сражения на южном фасе Курской дуги в целом действовала в разы хуже немецкой.

Германские бронетанковые части, при наступлении на подготовленную оборону, применяли следующие тактические приемы.

Немцы наступали боевыми группами, включавшими в себя помимо танковых и другие рода войск – мотопехоту, саперов, авиационных корректировщиков, корректировавших непосредственно из боевых порядков боевых групп массированные удары авиации по выявленным опорным пунктам обороны советских войск, самоходную артиллерию, которая, помимо непосредственной поддержки огнем наступающих танков, часто использовалась в качестве противотанкового заслона против контратакующих танков советских войск, и так далее.

Боевые группы, нанося удары по всему фронту наступления, выявляли слабости или менее защищенные участки обороны, на которые, благодаря слаженному взаимодействию различных родов войск, велся концентрированный удар уже всеми имеющимися силами.

Особая роль при этом отводилась авиаразведке, непрерывно так называемые «рамы» (FW-189) буквально висели над полем боя и не только корректировали огонь артиллерии, но и, как модно сейчас говорить, в режиме реального времени сообщали командованию о состоянии оборонительных позиций советских войск. Это помогало, в свою очередь, быстро находить слабости или вообще не занятые войсками участки обороны.

Ф.В. фон Меллентин в период Курской битвы занимал должность начальника штаба 48-го танкового корпуса, который наступал на позиции 1-й танковой армии под Обоянью, он так описывает тактику германских танковых войск: «В ходе операции «Цитадель» немецкие танковые войска действовали «клином» (Panzerkeil), боевым порядком, который всегда был весьма эффективен. При этом острие клина образовывали самые тяжелые танки, и «тигры» продемонстрировали, что они могут успешно противостоять глубокой противотанковой обороне русских. Пушка калибра 88 мм превосходила все, чем тогда располагали русские…» (17, с. 270)