Олег Помозов - Дни освобожденной Сибири

1917 г. большевистские активисты, пытавшиеся захватить власть в Харбине, были оттуда выдворены, так что Харбин стал, по-сути, единственной российской территорией свободной от власти Советского правительства.

**В Харбине находились также и около двух десятков депутатов Сибирской областной думы (см. например: «Забайкальская Новь», Чита, за 5 октября 1918 г.).

Ещё в 4 часа дня 29 июня, в то время, когда в районе владивостокской крепости шли бои восставших легионеров с красногвардейцами, по центральным улицам города мальчишки-разносчики раздавали прохожим листовки с воззванием ВПАС. В нём, в частности, сообщалось:

«Граждане свободной Сибири!

Кровью лучших сынов, горящих святой любовью к измученной и опозоренной родине нашей, тяжелое и позорное иго большевиков и военнопленных (немецко-австрийских. – О.П.) сброшено в Западной и Средней Сибири.

Но это только первый шаг в великой борьбе за возрождение родины.

Сибири угрожает смертельная опасность быть раздавленной с Урала и Востока большевистско-германо-мадьярскими отрядами.

В этих условиях Правительство автономной Сибири, избранное в январе месяце 1918 года Сибирской Областной Думой, вступает твёрдо и решительно на путь власти и законного порядка.

Правительство автономной Сибири, остающееся верным интересам и счастью Великой Сибири, твёрдо уверено, что оно своими силами многомиллионных народностей и демократии, без иноземного вмешательства, освободит дорогую Сибирь от большевистского засилья и установит истинное народовластие. Немедленно по очищении Сибири от большевиков, Правительство созовёт Областную Думу, которая даст работу – безработным, землю – без и малоземельным.

В первую очередь Дума озаботится созданием новой, объединяющей всё население, власти. Правительство, стоящее на страже народоправства, всемерно будет восстанавливать все органы местного самоуправления, охватывающие разнообразные классы и группы населения. Правительство Автономной Сибири, считая Сибирь составной автономной частью всей России, будет энергично бороться за восстановление единого федеративного устроенного Великого Российского Государства и как его символа и носителя – Всероссийского Учредительного Собрания.

Будьте граждане Великой Сибири, рабочие и крестьяне, казаки и туземные племена, все классы населения, едины в своём стремлении к спасению родины и в этом стремлении окажите деятельную энергичную поддержку Правительству.

Министр-председатель П. Дербер

Члены совета В. Тибер-Петров, С. Кудрявцев, Г. Неометуллов

Государственный секретарь Е. Захаров».

Среди велеречивого славословия (процитированного нами, надо признаться, далеко не полностью) этого агитационного листка, следует выделить, как нам представляется, три основных положения. Во-первых – признание автономной Сибири «составной частью всей России»; данная потанинская формула была, есть и, хочется надеяться, что будет в среде сибирских областников абсолютно непререкаема. Во-вторых, власть на местах передавалась в руки восстановленных в своих правах органов городского и земского самоуправления. Ну и, наконец, в-третьих, – создание «объединяющей всё население власти», т.е., надо полагать, – коалиционного правительства с участием, в том числе, и представителей правого политического лагеря. Это был шаг, что называется, навстречу. Напомним, что согласно решению декабрьского (1917 г.) Сибирского областного съезда, цензовые элементы, т.е. представители крупной буржуазии, были лишены не только права голоса на съезде, но и права участия во Временном Сибирском областном правительстве. Теперь времена изменились, власть большевиков сильно зашаталась, поэтому дружба с представителями крупного капитала, как в России, так и за её пределами, стала весьма и весьма актуальна для меньшевиков и эсеров. А для того, чтобы навести мосты, необходимо было создать коалиционное правительство из умеренно левых и умеренно правых политиков. Казалось бы, ничего проще, однако не тут-то было.

Поскольку в России исторически так сложилось, что у нас всегда более популярным является единоначалие везде и во всём, тенденция к созданию коалиционного правительства в Сибири летом 1918 г. преломилась, собственно, на этом самом вопросе. А именно: кто возглавит коалиционное правительство, левый или правый политик?..

Однако мы забегаем немного вперёд, этак почти на целый месяц, поскольку лишь в конце июля начались во Владивостоке консультации по созданию коалиционного кабинета министров. У нас же на календаре пока что лишь 29 июня. Как свидетельствует газета «Сибирь» (№41 за 1918 г.), в первый же день переворота была провозглашена власть Временного Сибирского областного правительства, в лице пяти его представителей, находившихся на тот момент в столице Приморья. Надо отдать им должное, публично объявившись во Владивостоке в день мятежа, министры Сибирского правительства сразу же оказались, что называется, «в дамках», переиграв тем самым на первых порах конкурирующую с ними «фирму» правых политиков из Харбина во главе с генерал-лейтенантом Хорватом . Последние явно не доглядели за своими оппонентами, прозевав тот момент, когда Дербер и часть его команды неожиданно исчезли из Харбина, направившись с тайной миссией во Владивосток. А когда последние вечером 29 июня в сопровождении охраны из мятежных легионеров явились в здание Владивостокской городской думы и предъявили свои права на верховную власть не только на Дальнем Востоке, но и во всей Сибири, им в этом не смогли отказать, поскольку других претендентов «на трон» на тот момент во Владивостоке не оказалось.

3. Претензии на власть генерала Хорвата

Когда в Харбине узнали о перевороте 29 июня*, а также о том, что ненавистный Дербер объявил себя полным хозяином положения, правых политиков, близких к Дальневосточному комитету защиты Родины и Учредительного собрания, а также представителей крупной буржуазии охватила «лёгкая» паника. Необходимо было что-то предпринять, причём сделать это нужно было как можно скорее, поскольку дело шло к тому, что эсеровских «выскочек»**, чем чёрт не шутит, могли признать и в союзном _______________

*Если верить генералу В. Е. Флугу («Отчёт о командировке»), то получатся, что первые известия о событиях во Владивостоке достигли Харбина лишь 4 июля. Однако пять дней – это слишком долго, даже для сарафанного радио, не говоря уже о телеграфе и пр.

**Дальневосточные деловые круги и общественные деятели с дореволюционным стажем не были против Сибирского областного правительства как такового, идея его долгое время вынашивалась в умах и сердцах истинных автономистов, вдохновлённых трудами Н. М. Ядринцева и Г. Н. Потанина . Это нужно ясно понимать. Другое дело, что многих смущал и более того приводил в полное негодование тот факт, что в рядах прибывших в Харбин, а потом и во Владивосток сибирских министров не оказалось ни одной более или менее значимой личности, которая бы хоть как-то зарекомендовала себя на поприще областнического движения. Вот что, например, писала по этому поводу харбинская газета «Призыв» (№37 за 1918 г.), обращаясь к этим самым «выскочкам»: «Прежде, по-хорошему, назовите все себя и укажите, кто что из вас собою представляет и каковы ваши заслуги перед сибирским обществом. Не забудьте указать, кто из вас откуда родом, чтобы можно было определить, насколько вы действительно сибиряки. Тогда, может быть, мы тоже заговорим с вами по другому, а пока, извиняюсь, вы для нас только „правительство“ в кавычках, а, следовательно, и претендовать на признание вас не за анонимы, а за действительных избранников сибирского народа вы не имеете права».