Владимир Фетисов - Мятежный генерал

В Ташкенте Лавр Георгиевич дослужился до поручика, однако сила характера, честолюбие требовали большего, не давая останавливаться на достигнутом. Через три года поручик Корнилов подаёт рапорт на поступление в Академию Генерального Штаба, но для этого нужно было сначала выдержать испытания в штабе округа.

Весной 1895 года в Ташкент, для проведения предварительного отбора в Академию, прибыли двенадцать офицеров.

Штаб Туркестанского военного округа в Ташкенте

В результате лишь пять соискателей были допущены к вступительным экзаменам в Петербурге. Среди них был и Корнилов. В июле 1895 года командующий войсками Туркестанского военного округа Александр Борисович Вревский, подписал приказ, согласно которому офицеры, прошедшие конкурс, отправлялись в столицу империи для подготовки и сдачи вступительных экзаменов в Академию.

Осенью того же года Лавр Георгиевич получает наивысший балл из всех поступающих, и зачисляется в первый класс.

Академия Генерального штаба

Корнилов снял комнату в мансарде в отдалённом районе Петербурга. Жалованье, слушателя Академии, составляло 80 рублей, – не ахти какие деньги, а ведь ещё надо было помогать семье отца.

Потянулись дни учёбы – лекции, практические занятия, выезды в поле, экзамены.

На общем отделении академии, где обучался Корнилов, главными предметами были тактика, стратегия, военная история, военная администрация, военная статистика, геодезия с картографией, съемкой и черчением, вспомогательными – русский язык, сведения по артиллерийской и инженерной части, политическая история, международное право и иностранные языки. И требования к слушателям были очень жёсткие.

Однокашниками Корнилова были будущие генералы российской армии, покрывшие себя впоследствии славой на полях сражений: Лукомский, Эрдели, Абрамов, Бонч-Бруевич и другие. Будущий Донской атаман Африкан Петрович Богаевский так вспоминал Корнилова времён обучения в Академии: «Скромный и застенчивый армейский артиллерийский офицер, худощавый, небольшого роста, с монгольским лицом, он был незаметен в академии и только во время экзаменов сразу выделялся блестящими успехами по всем наукам».

Несмотря на загруженность, слушатели находили время и для развлечений. Лавр Георгиевич, несмотря на замкнутость характера, также время от времени участвовал в петербургской светской жизни. На одном из званых вечеров он знакомится с 22-х летней Таисией Марковиной, дочерью титулярного советника. Влюбляется сразу и навсегда. Вскоре молодые люди венчаются, и уже через год у них рождается дочь Наталья. Как жила молодая семья, мы можем узнать из воспоминаний сестры Корнилова, Анны: «Жена его, хорошенькая маленькая женщина, была из большой семьи и очень скучала в Петербурге. Все свои свободные минуты брат посвящал жене и временами занимался с ней французским языком. Оба мечтали иметь большую семью. Средства их были очень ограничены. 20-го делали подсчет и, если оставались лишки, шли покупать халву – любимое лакомство Таи, и позволяли себе пойти в театр».

В 1898 году состоялся очередной выпуск Николаевской академии Генерального штаба.

Экзамен в Академии

Список наиболее отличившихся был представлен императору для награждения. Первым в списке был штабс-капитан Туркестанской артиллерийской бригады Лавр Георгиевич Корнилов, завершивший обучение с лучшими результатами.

По сложившейся традиции имя лучшего выпускника было занесено на мраморную доску в конференц-зале Академии. В Царском Селе устраивается приём в честь новых выпускников. Император Николай II, лично поздравил каждого из выстроившихся перед ним офицеров. И здесь произошёл случай, до сих пор не разгаданный историками. Подойдя к Корнилову, государь задал несколько стандартных вопросов о его предыдущей службе. Лавр Георгиевич ответил также дежурно и обыденно. Император двинулся было дальше, но тут сопровождавший его военный министр Куропаткин, что-то шепнул ему на ухо. Царь остановился, с интересом посмотрел на Корнилова, и, больше не сказав ни слова, пошёл дальше. Не раз потом Лавр Георгиевич вспоминал этот эпизод, строя догадки, что же мог сказать о нём Куропаткин.

И вновь перед Корниловым, открывается блестящая перспектива, его «звёздный час», он мог, как лучший, выбрать любое, самое престижное место для продолжения службы. И он выбирает… вновь Туркестан.

В октябре 1898 года капитан Корнилов с семьёй уже в Ташкенте, но там не задерживается, уже через месяц получает новое назначение, в город Термез, где дислоцируется Первая Туркестанская линейная бригада.

Легендарный командир, под чьим началом сделала свой первый боевой выстрел легендарная русская «трехлинейка», единственный русский военачальник, позволивший себе войти с войсками на территорию Британской Индии. В 1891 году он возглавлял охотничьи команды Туркестанских линейных батальонов и казаков на Алае и Памире, где очищал от афганских и китайских постов территории бывшего Кокандского ханства. В результате этих действий были арестованы британские агенты Дэвидсон и Янгхасбенд, а китайский пограничный чиновник Чань выдворен в Кашгар. Всё это вызвало широкий международный резонанс и, в конце концов, заставило английских дипломатов признать государственные границы России на Памире. Вот под начало этого славного командира и прибыл молодой выпускник Николаевской Академии.

Генерал М. Е. Ионов, фото В. Лапре.

Журнал «Разведчик». №104, 1892

Термез, древняя столица Бактрии, только недавно был занят русскими войсками. На другом берегу Аму-Дарьи находился Мазари-Шариф, главный город «афганского Туркестана». Здесь, у выхода из ущелья Гинду-Куш, для прикрытия путей и перевалов в Кабул, афганцы, с помощью британских инженеров, построили крепость Дейдади. Она была сооружена по последнему слову военно-инженерной мысли и считалась неприступной. Всё это соответствовало политике «Большой игры». Англичане, таким образом, укрепляли дальние подступы к Индии.

Ионов мечтал выяснить всё, что возможно об этой крепости, в первую очередь характер воздвигнутых англичанами укреплений. Но Дейдади стояла в 50 верстах от берега, а афганцы были бдительны, и участь пойманных лазутчиков была незавидна. Однажды Михаил Ефремович посетовал на эту проблему в присутствии молодого капитана. Корнилов молча выслушал генерала, а в конце вечера попросил разрешения уехать в отпуск на три дня по личным обстоятельствам. Ионову нравился старательный офицер, и он дал согласие. К тому времени Лавр Георгиевич сблизился с туркменами, служившими в русской армии. Он полюбил этих гордых и смелых воинов. И они отвечали ему взаимностью, прежде всего, потому, что он разговаривал с ними на их родном языке так же свободно, как и они. Забегая вперёд, скажу, что неизменно, до конца жизни, генерала Корнилова охраняли туркмены-текинцы.