Алексей Федотов - Сенявин

смыслит немного в арифметике ». Шестилетний младший Дмитрий читал по складам и выводил некоторые буквы алфавита. При отъезде брата Николай Фёдорович передал письмо вице-адмиралу с просьбой взять его к себе на службу. Племянники дали слово дяде что, обязательно выучатся и поступят в морскую службу. Вот как писал позже Дмитрий Синявин: «… священник (Боровского) прихода учил меня грамоте, а на 8 году я читал хорошо и писал изрядно. На девятом году матушка ездила в Петербург затем только, чтобы определить меня в сухопутный корпус. Матушка (Мария Васильевна Синявина-Хитрово) имела хорошую протекцию, но принят я не был, а по какой причине не знаю; одно то справедливо, кому, где определено, тому там и быть. Матушка в большом от сего огорчении тем же временем возвратилась со мною в Комлево. В это время не было еще у нас ни публичных училищ, ни наемных учителей, а чтобы мне не быть в деревне праздну, я отдан был для изучения арифметики в городскую школу, состоявшую из солдатских детей, под особым присмотром смотрителя той школы гарнизонного поручика Наследова. Выучил я в одно лето первые четыре правила, несколько дробей и деление квадратное и кубическое ». Старшего сына Сергея Мария Васильевна устроила в Морской кадетский корпус через директора вице-адмирала Ивана Логгиновича Голенищева-Кутузова. Как видим из слов Дмитрия его отца в Комлево уже не было, значит он уехал на Дон.

Как вице-адмирал Алексей Наумович Синявин строил корабли, как потом сплавлял их в Азовское море, как восстанавливал город Таганрог, как первым захватил крепости Керчь, Еникале в турецком Крыму, как создавал Черноморский флот всё это описано в моей другой ранее написанной книге с похожим названием « Синявин ».

В конце 1772 года граф Иван Григорьевич Чернышев и Императрица приказывают вице-адмиралу Алексею Наумовичу Синявину прибыть в Санкт-Петербург для получения от него « сведений о крепостях Крымскаго полуострова Керчи и Еникуля ». Вице-адмирал приказал своему адьютанту Николаю Синявину собираться в дальнюю дорогу. Он приготовил быструю 12 вёсельную лодку, на которой они передвигались по рекам. Новый 1773 год отец Дмитрия и дядя встретили на Новопавловской верфи. Дойдя по Дону до Воронежа, они пересели в конный экипаж и далее их путь лежал по суху. Далее ещё раз процитирую воспоминания Дмитрия: «Матушка моя зимнее время проводила обыкновенно в Москве. В это время дядюшка мой, адмирал Алексей Наумович Синявин, проезжая из Таганрога в Петербург, остановился в Москве. Батюшка мой находился при нем генеральс-адъютантом. Перед самым выездом их из Москвы, батюшка представил меня дядюшке, я ему очень понравился, взяли меня с собой, привезли в Петербург и очень скоро определили в Морской корпус. Это было в 1773 году, в начале февраля, батюшка сам отвез меня в корпус, прямо к майору Голостенову, они скоро познакомились, скоро подгуляли. Тогда было время такое: без хмельного ничего не делалось.

Санкт-Петербург. Старинная гравюра. Худ. О. Элигер

Распростившись меж собою, батюшка садился в сани, я целовал его руку, он, перекрестя меня, сказал: «Прости, Митюха, спущен корабль на воду, отдан Богу на руки. Пошел, ямщик!» и в миг он из глаз сокрылся».

В этом же году Голостенову Алексею Давидовичу было присвоено звание подполковник и он был назначен главным инспектором в Морском шляхетском корпусе. Позже он дослужился до звания генерал-майор и был правителем Костромского наместничества « человек весьма крутого нрава и притом любившего хорошо кутить, а больше выпить ». Морской корпус в это время после пожара был переведён в Кронштадт в здание Итальянского дворца. Перед ним находится пруд, которой является частью Купеческой гавани. Из окон морского корпуса ученики каждый день видели корабли и поднимались на практические занятия прямо на палубу военных фрегатов. Директором морского корпуса был вице-адмирал, генерал-интендант, член Адмиралтейств-коллегии Иван Голенищев-Кутузов. Он не часто появлялся в классах, но в вёл в штаты учителей разных наук, таких как: « учитель эволюции и морской практики, корабельной архитектуры, механики, артиллерии и фортификации; для словесных наук учитель философии, географии, генеалогии, риторики; учителя иностранных языков, французского, датского, шведского, английского, немецкого: учителя чистописания и правописания, танцмейстер, фехтмейстер, такелажник и боцман» . Молодой и шустрый Дмитрий, много шалил и мало интересовался учёбой и вскоре оказался в числе худших по учению и поведению. Его уже хотели отчислить, но Голостенов рассказал о племяннике капитану 1 ранга Сенявину, жившему в Кронштадте. Вот как описывает учение в морском корпусе сам кадет Дмитрий Синявин: « Три года прошло, но я все в одних и тех же классах; наконец наскучило, я стал думать, как бы поскорее выбраться на свою волю. Притворился непонятным, дело пошло на лад, и я был почти признан таковым, но, к счастью моему, был тогда в Кронштадте дядя у меня, капитан 1-го ранга Сенявин. Узнав о намерении моем, залучил меня к себе в гости, сперва рассказал мне все мои шалости, представил их в самом пагубном для меня виде, потом говорил мне наилучшие вещи, от которых я убегаю по глупости моей, а потом в заключение кликнул людей с розгами, положил меня на скамейку и высек препорядочно, прямо как родной, право, и теперь то помню, вечная ему память и вечная моя ему за то благодарность. После обласкал меня по-прежнему, надарил конфектами, сам проводил меня в корпус и на прощанье подтвердил решительно, чтобы я выбирал себе любое, то есть или бы учился, или каждую неделю будут мне такие же секанцы. Возвратясь в корпус, я призадумался, уже и резвость на ум не идет, пришел в классы, выучил скоро мои уроки, память я имел хорошую, и, прибавив к тому прилежание, дело пошло изрядно ». Двоюродный дядя это 50-летний контр-адмирал Николай Иванович Сенявин(двоюродный брат вице-адмирала Алексея Синявина), который исполнял должность главного командира в Кронштадте.

Из кадетов Дмитрий Синявин был переведён приказом в гардемарины в начале 1778 года и в этом же году совершил « первую кампанию » в море. Морскому корпусу был передан 66-пушечный корабль « Преслава » под управлением капитана 2 ранга Ивана Фёдоровича Сенявина(двоюродный дядя Дмитрия), на котором все гардемарины и некоторые сухопутные унтер-офицеры Семёновского и Измайловского полка выходили в учебное плавание до Ревеля. Всем воспитанникам выдали новую форму одежды (зелёные кафтаны и белые сюртуки), яловые туфли (« шиблеты ») с большими пряжками, чёрные треуголки и шпаги. Вот как вспоминает об этом походе Дмитрий: «…будучи в Ревеле в ожидании корабля от города Архангельска, чтобы с ним соединиться и вместе следовать в Кронштадт, случилось в первых числах сентября время дождливое и холодное. После просушки парусов и прикрепления их упал у нас матрос в воду с грот-брам-рея. В тот самый миг офицеры и матросы бросились все на борт, кто кричит: „Давайте катер!“, другой кричит: „Хватайся, хватайся!“, а человек еще и не вынырнул. Суматоха сделалась превеликая, упавший матрос был из рекрут, тепло одет, в новом косматом полушубке, крепко запоясан, что и препятствовало ему углубиться далеко. Он скоро вынырнул, не робея нисколько, отдуваясь от воды и утираясь, кричал на салинг: „Добро, Петруха, дай только мне дойти на шханцы, я все расскажу: эку штуку нашел дурак, откуда толкаться“. Мы тогда почти все захохотали. Вот что бывает с людьми. Несколько секунд назад все почти были от ужаса в беспамятстве, а потом хохочут. Матрос скоро взошел на корабль, повторяя те же слова на шханцах. Позвали Петруху с салинга, спрашивали его, но Петруха божился, что не толкал его, а сказал ему только: „Экой мешок, ступай на нок проворней, а не то я тебя спихну, а он, дурак, взявши и полетел с рея“. Тут мы больше еще смеялись и помирили их. Чудно, что, падая с грот-брам-рея, нигде он не зацепился и даже ни за что не дотронулся и после был здоров совершенно. Множество я видел подобных ему примеров».

Читать дальше