Алексей Федотов - Сенявин

На следующий год ранней весной 15-летнего гардемарина Сенявина и всех остальных кадетов (33 человека) отправили по суху в Ревель (нынешний Таллин). В это число входили: Яков Нилус будущий капитан 2 ранга и управляющий Луганским литейным заводом, Башуцкий Даниил, ставший позже капитаном 2 ранга и тайным советником, Муханов Матвей, дослужившийся до генерал-майора, Плюсков Дмитрий-так же ставший генерал-майором, Антон фон Моллер-будущий адмирал, Василий Языков ставший вице-адмиралом, Василий и Алексей Кутузовы, Пётр Родионов, Капитон и Петр Корниловы, Яков Голенищев-Кутузов, Петр Тыртов, Петр Баранов, Иван Бачманов и другие.

Дмитрий писал в своих воспоминаниях: «…при нас были капитан корпуса Фёдоров (небольшой был охотник заниматься нами, а любил больше сам повеселиться) и учитель астрономии, который учил нас поутру два да после обеда два часа и то не всякий день, прочее время мы резвились и гуляли, где кто хотел, только бы ночевали дома. Баня была у нас вещь важная и необходимая, каждую субботу мы в нее ходили не столько мыться, как от безделья резвиться: например: несколько человек выбежим из бани, ляжем в снег, и кто долее всех пробудет в снегу, тот выигрывал с каждого по бутылке меду и угощал, кого хотел. Наместо слова „честолюбие“ употребляли мы „молодечество“. Были у нас еще в употреблении разные пословицы, самые варварские, как то, „ухо режь, кровь не капнет“, „смерть копейка“, к тому же похвала сверстников, когда говорят: „Этот хват, славный околотень“. Все это делало нас, некоторым образом, отчаянными, смелыми и даже дерзкими. Я был крепкого здоровья и часто, иногда с горем пополам, оставался победителем товарищей и бутылок с медом. Бутылка меду самого лучшаго стоила тогда 3 копейки. Лед в гавани был еще крепок, как началось вооружение 5 кораблей и одного фрегата, тогда-то сделалась наша волюшка, только обедали да ночевали дома, в корпусе, прочее время кто на корабле, кто в трактире, кто разгуливает по городу. На другой день как эскадра стала вооружаться, в ночи 3-го числа загорелся корабль „Всеволод“. Сперва показался густой дым из форд-люка, а потом вскоре и пламя; сделалась тревога, команда вся сбежалась, проломили лед, выхватили корабль из средины кораблей, поставили на мель, и корабль сгорел до подводной части без всякого другим судам приключения. Причина пожара сего не открылась и осталась неизвестна. На место сего сгоревшего корабля назначен корабль „Дерись“ из Кронштадта. 19 апреля эскадра наша была на рейде и к походу готова; 23-го числа против Ревеля показался корабль „Дерись“, мы снялись с якоря, соединились и пошли в море. Вот как расторопно в наше время делались дела. Правда, старики, как говорят, мало знали, однако видно, что знали хорошо распорядиться, нонича знают много, только под носом не видят ничего» .

Капитаном этого сгоревшего 66-пушечного корабля был Амандус Берх, который получил только выговор за слабое содержание караула. В этом же году он принял в команду корабль « Преслава ». Именно на этот корабль попал гардемарин Синявин. Кораблём « Дерись » командовал капитан 2 ранга Томас Макензи в последующие годы он станет отцом командиром для нашего героя. Упомянутый Дмитрием капитан 2 ранга Николай Степанович Фёдоров командовал 32-пушечным фрегатом « Святой Евстафий ». Молодым гардемаринам на флоте в основном давали практические знания « больше приучали к морю, давая простор молодым головам ».

В апреле эскадра контр-адмирала Степана Петровича Хметевскоговышла из Ревеля и после 2 месяцев тяжёлого плавания 12 июня 1779 года прибыла к мысу Норд-Кап (север Норвегии). Целый месяц корабли крейсировали вдоль северных берегов до острова Кильдин в Баренцевом море. В июле эскадра встретила отряд новопостроенных 32-пушечных фрегатов, шедших из Архангельска (« Святой Михаил» капитан Г.И.Муловский, « Патрикий » капитан Г.И.Бухарик, « Семеон » капитан Г.К.Голенкин). Далее контр-адмирал Хметевский продолжал крейсировать в рамках « вооружённого нейтралитета » соединённой эскадрой до начала сентября. Закончив патрулирование, эскадра направилась в Балтийское море, но у входа в пролив Скагеррак (севернее Дании) попала в жестокий шторм, продолжавшийся 3 дня. Все корабли претерпели различные поломки, но больше всех пострадал 66-пушечный корабль « Храбрый » капитана 2 ранга Алексея Васильевича Мусина-Пушкина. Он лишился грот, бизань мачт и часть фок-мачты. Холодные волны смыли за борт 43 моряка, которых не удалось спасти.

Контр-адмирал С. П. Хметевский. Художник Карл Христенек.

В рапорте Адмиралтейств коллегии контр-адмирал Степан Хметевский докладывал: « корабли „Храбрый“ и „Кильдюин“ под проводкой местных лоцманов укрылись в гавани Эквог, где „Храбрый“ видимо, вынужден будет остаться на зимовку, если ему не будут доставлены мачты взамен утерянных ». Только 17 октября соединенная эскадра пришла в Кронштадт.

За время этих учебных плаваний Синявин заслужил от своих командиров хорошие отзывы « один из лучших ». Он проворно лазил по вантам на марсы и салинги, умело распускал и собирал паруса стоя на реях в любую погоду. Вместе с матросами драил палубу и никогда не жаловался на трудности морской жизни. Обладая от природы живым характером, он всегда был среди своих товарищей заводилой.

Наступил новый 1780 год. Праздники Дмитрий встречал в Кронштадте вместе со своим страшим братом Сергеем, который уже получил своё первое офицерское звание и который так же выходил в плавание. В северной столице адмирал Алексей Наумович Синявин работает в Адмиралтейств-коллегии и при нём состоит адьютантом отец наших юных моряков. В свободное зимнее время они конечно приезжали в Санкт-Петербург и проводили время в кругу своих двоюродных сестёр Анастасии, Екатерины и Марии, которые были чуть старше Дмитрия и учились в Смольном институте. Этих девочек кабинет-секретарь Императрицы граф Пётр Завадовский называл « нимфами ». Их мать 43-летняя Анна-Елизавета Сенявина умерла три года назад от оспы можно сказать на руках Алексея Наумовича и была похоронена на Старом Немецком кладбище. Ныне это Смоленское лютеранское кладбище у реки Смоленка на Васильевском острове в Санкт-Петербурге.

В доме адмирала часто в эту зиму появлялся бывший поручик Преображенского полка граф Семён Романович Воронцов, который ухаживал за старшей Екатериной Алексеевной. Рождество Христово все встречали в новом доме на Васильевском острове, который построила Императрица Екатерина Алексеевна взамен сгоревшего адмиралу Синявину. Вся молодёжь в этом году вместе с адмиралом ходили на службу в Успенскую церковь и Никольский морской собор.