Алексей Федотов - Сенявин

На 80-пушечном корабле « Иосиф » капитан Сенявин после одной из стоянок при подъёме якоря сломал его пополам, что не предвещало хорошего, далее он порвал два каната, которые оказались гнилыми. Управлять кораблём в таких условиях было весьма тяжело, это понимал и Войнович. Он дал команду всем кораблям флота возвращаться вдоль побережья в Севастополь. Почти неделю при сильном ветре Черноморский флот продвигался от Тендры до мыса Тараханкут.

Здесь Дмитрий Сенявин на своём линкоре сломал второй якорь и вынужден всегда держать свой корабль на реях. 3 ноября все корабли « оказались у Аиския горы с устьем севастопольской гавани, но сильный ветер от северо-востока не позволял вход в гавань, а при усилении парусов в два поворота флот выиграл место и достиг гавани, так что часть кораблей и успели прежде ночи войдти ». Следующим днём благополучно вошли все остальные корабли, только крейсерские полакры отнесло к мысу Ласки. Этот случай показал всем нам как трудно было управиться 26-летнему капитану 2 ранга Дмитрию Сенявину и при сильном ветре завести свой громадный линкор (с одним оставшимся якорем) в гавань, но он достойно справился с этой трудной задачей « сие устрашит всякаго искусству сведущаго человека ». 12 ноября князь Потёмкин даёт команду Войновичу срочно отправить к нему в Яссы контр-адмирала Ушакова.

Здесь я приведу очень интересное письмо Григория Потемкина к Императрице Екатерине II из Бендер от 9 ноября 1789 года. «Матушка Всемилостивейшая Государыня. Вот и Бендеры Бог дал даром. Войски вообще оказывали рвение. В два месяца неприятель разбит повсюду. Больших и малых крепостей взято четыре. Весьма важно приобретение Бендер по своей позиции, которая поставляла сию крепость, при всяком нашем движении, – в тылу, для чего большую часть войска оставлять было должно. Близость ее от Польши тоже связывала руки, разрезывала она сообщение с нашими границами. C’est une forteresse royale (Это королевская крепость), сильна артиллериею и гарнизоном. Отделана совершенно хорошо. Гораздо превосходнее противу прежнего строения. Все новое. Что изволишь, матушка, писать о Войновиче, и я согласен, что он не весьма боек. Но флот еще и по сию пору в море. Я уже послал его воротить от турецких берегов. Однако ж мы зделали довольно. Эскадры были разбиты на три части – мы соединили их под носом у неприятеля. Для сего потребны были разные ветры. Турки, в больших будучи силах, упали стремглав. Потоплено у них три канонерных судна и шесть взято.

Я Вам скажу в стихах:

Мы взяли девять баркасов, (Nous avons pris neuf lancons)

Не потеряв даже мальчика, (Sans perdre un garcon).

И Бендеры с тремя пашами, (Et Benders avec trois pachas)

Не потеряв даже кошки (Sans perdre un chat)

В ответ 25 ноября Екатерина повторила эту песенку и прибавила « охотно я пропою с вами песню, которую вы сочинили » и пропела и далее добавила: « J’aime a Vous voir en aussi bonne humeur et Vous aves lieu de I’etre apres une aussibrillante campagne. Soyes assure que je me rejouis bien sincerement de Vos success. (Люблю вас видеть в таком хорошем расположении духа, и вы имеете основание быть таким после блистательной кампании. Будьте уверены, что я чистосердечно радуюсь вашим успехам)».

Командующий Черноморским флотом контр-адмирал Марко Войнович по окончании компании этого года отбывает в Херсон, где у него проживала беременная жена Анна Павловна (в девичестве Алексиано).

Наступил очередной 1790 год. Морозы в эту зиму стояли крепкие. Князь Потёмкин писал Екатерине « замёзшими чернилами » и просил держать в тайне в этом году намерение « действовать в Чёрном море наступательно, а разглашать что будете держаться у своего берега оборонительно ». Потёмкин в новую компанию на море собирался сам возглавить весь Черноморский флот. Для этого он активизирует достройку кораблей, находящихся на стапелях. Уже 2 января Войнович отправляет донесение Потёмкину о строительстве корабля « Навархия Вознесение Господне » и просит назначить на него капитана.

Контр-адмирал Фёдор Ушаков через личного секретаря Потёмкина генерала Василия Попова, которому отослал в прошлом году несколько писем и уверил Главнокомандующего о притеснение его со стороны Войновича. Вот небольшая цитата из одного письма: «…я здесь весьма притеснённый командир… засим весьма многое на разные донесения мои его превосходительству вижу от него несоответствие, даже всякая рекомендация и просьба моя остаётся в пренебрежении со вредом… он находит и пишет неудовольствие и тем принуждает впредь к молчанию… покорнейше прошу вас, милостивый государь, не оставить меня в таком случае вашей милостью и исходатайствовать милость и покровительство его светлости ». Василий Степанович Попов так же напомнил Его Светлости Григорию Александровичу о том, что и Императрица в одном из писем упоминала о медлительности Войновича. Контр-адмирал Ушаков прибыв в Яссы и застал Потёмкина больным. Несмотря на это он всё же « самолично во всём объснился ».

В своём разговоре упомянул о неудачном заходе корабля « Александр », в Севастопольскую гавань которого капитан Доможиров посадил на камни. Фёдор Ушаков обвинил в неумении командовать эскадрой в сложных условиях Войновича. Потёмкин решил отстранить последнего от должности командующего флотом и в марте назначил своим указом контр-адмирала Ушакова « препоручаю вам начальство флота по военному употреблению, а как я сам предводительствовать оным буду, то и находиться вам при мне, где мой флаг будет ». Он ему рекомендует срочно заняться в Херсоне комплектацией и снабжением судов « командиров распределить, смотря не на одно старшинство, но и на способности ». Вот как об этой перемене Потёмкин пишет Екатерине: « …наш флот и флотилия сильнее уже турецкого. Но Адмирал Войнович бегать лих и уходить, а не драться. Есть во флоте Севастопольском Конт-Адмирал Ушаков. Отлично знающ, предприимчив и охотник к службе. Он мой будет помощник ».

Крейсерские греческие полакры Потёмкин приказал вооружить новыми английскими пушками большего калибра. Эскадренными командирами были назначены бригадиры флота Гавриил Голенкин и Павел Пустошкин. Именно последний командовал строительством двух новых фрегатов на верфи Рогожских хуторов в дельте Дона. Это были 46-пушечные фрегаты « Царь Константин » и « Фёдор Стратилат » строительство которых финансировал из своих личных средств Григорий Александрович.

На строящиеся в Херсоне и Николаеве корабли Потёмкин назначает своих самых близких и надёжных капитанов. На 46-пушечный корабль « Навархия Вознесение Господне » был назначен капитан 2 ранга, « генеральс-адьютанат » Дмитрий Сенявин, а на 44-пушечный « Святой Николай » капитан 1 ранга второй адьютант Михаил Львов. Эти корабли должны были по мыслям генерал-фельдмаршала всегда быть при нём « только сии 3 корабля всегда будут неразлучны ». Напоследок Потёмкин наставлял Фёдора Ушакова: «…препоручаю наблюдать в подчинённых строгую субординацию и дисциплину военную, отдавать справедливость достоинствам, и не потакать нерадивым; старайтесь о содержании команды, подавая все возможныя выгоды людям и удаляться от жестоких побоев». Другому своему приближённому генералу-майору Иосифу де Рибасу он поручает командовать всей гребной Черноморской флотилией «…разделить оную на эскадры по роду судов её составляющих, обучать маневрам, строиться полумесяцом, для действия куршейными пушками, ложиться в линии, ходить колоннами, спускаться по сигналу в погоню, идти на абордаж и прочия делать движения. Обучение артиллеристов долженствует быть особливым предметом; каждой эскадре иметь флюгер особого цвету как можно явственнее; вам флаг иметь андреевский крест в красном поле. Сигналы сочинять ясные и порядочные». Эти перемены в командовании Черноморском флотом в последствии дали правильный результат.