Алмаз Браев - Традиция против коммунизма. Обряд против идеи

Сам в себя верю, значит я не выскочка.

Снаружи для толпы лицемеров и слуг он сильный лидер. Но на самом то деле слабый. Но эта слабость обнаружится не сразу, а через время. Когда азиатского лидера на вершине власти меняет другой азиатский лидер. Но такая политика передается в самый низ. Народ все повторяет. Что делает элита, то повторяет народ. Новый диктатор либо умрет своей смертью, либо власть потеряет. Но кто будет дальше? Совершенно точно можно сказать, что наследники его власти будут все невзрачные, обязательно энергичные, но очень глупые, малоталантливые, но и стремительные. Все как на подбор: быстрые и пустые, активные и заразительные, инициативные во второстепенных делах и зевающие при масштабных. Самое удивительно каждый очередной наследник такой власти маленького роста, очередной будет обязательно ниже, чем предыдущий. Все эти люди вышли из народа. Нельзя сказать, что они прилетели с планеты Юпитер или упали с Марса. Здесь выявляется сразу тут две ремидные петли. При диктатуре элита деградирует. Происходит отрицательная селекция. Каждый берет себе в помощники человека хуже себя. Талантливых помощников никто из маленьких диктаторов не хочет, но хочет послушных, быстрых и хитрых. Если нет никакой опасности, если нет войны, то вся элита деградирует. Не сразу, но деградирует. Главное условие деградации – отсутствие опасности. Есть катализаторы этого процесса. Чтобы вызвать еще более ускоренную деградацию и падение феодального государства, нужно сразу выбрать или сделать так, чтобы первый вождь имел самые большие проблемы. Закомплексованный и подозрительный вождь заражает весь народ комплексами и подозрительностью. Именно это и понял вождь исмаилитов Хасан Саббах, что глупые управители провинции сельджукского султаната сами разорвут султанат по собственной дурости. Потому исмаилиты устроили террор наиболее ярким и талантливым помощникам султана. Что додумал сам Хасан Саббах – это его собственное изобретение. Это скорее хищническое чутье самого ярого врага султана. Но кто придумал террор анархистам?

Развитие капитализма.

Восстания мелкой буржуазии в Европе происходили всегда. При кризисе хозяева, господа выбрасывали на улицу лишних людей, которых еще раньше выкинула из родного села традиционная община. Сначала деревенская община выдавила не нужных и лишних детей. В традиционных семьях детей много. Всем наследства не хватало. Отцы их прогоняли. Чтобы они сами искали свой хлеб. Затем лишние люди попадали в города, работали на фабрикантов. За любую провинность их ждало наказание и штрафы. В любом случае технический прогресс сначала поощряет рождение детей. Потом людей становится много. Все хотят есть в первую очередь. Потом кризис заставляет с лишними людьми что то делать. Их, например, направляют на войну. Или они сами становятся грабителя и пиратами. Новые условия гигиены оставляет больше людей. Они пришли в города и там же скопились в очереди на бирже труда. Потом неурожай хлеба в какой момент подкинул в города еще больше лишних ртов со всей территории. Но а в городе тоже существует конкуренция. Карл Маркс описал этот кризис как большой ученый. У мелких буржуа не было никаких гражданских прав. Тем более не было прав у пролетариата. Вот и появились идеи утопической справедливости. А затем возникли группы заговорщиков и террористов. Анархическое движение – это восстание людей из сельского хозяйства. Где больше было традиции и мало городской техники. Они не читали Карла Маркса, потому что не могли понять. В аграрном сельском мире нет больших заводов. Нет пролетариев. Но у традиционного отца много детей. Это правило. Надо жить. Потому светлое будущее они видели, какое видели все утописты до них. Крестьяне хотели взять и поделить. Справедливо, а не как жадный отец. Ну а кто же мешает? Конечно чиновники монарха. Аграрных революционеров ждали неудачи. Им мешало все. И прежде всего их простота и неграмотность. Феодальная знать (зероты), если ее не трогать, занята своей медленной и верной деградацией или ремидной петлей первой степени. Так вот: ускорение деградации при феодальной диктатуре или наложение не ремидную петлю первой степени ремидной петли от модерна – это есть революция. Но, известно, что минус на минус дает плюс, и восходящая стадия революции достаточно прогрессивная. Но затем наступает отрезвление. Лидеры феодальной элиты уничтожаются под корень, причем вместе с водой выплескивают и дитя. Хотя таланты прошлой системы могут и пристроить. Но потом все равно зерефы победители их добьют. Потому что петля первой степени или первая петля начинает сжимать все кольца, стягивать все петли. Из новых представителей элиты или из так называемых выскочек начинает просачиваться старая диктатура, та самая культура, что до того жила у господ. То есть бывшие рабы ведут себя точно также, как и прошлые хозяева жизни. Новая народная элита ведет себя точно также, но больше пьет и гуляет еще больше. Восставшие рабы всех времен на второй день после захвата дворца фараона всегда пьянствовали. Затем ремидная петля начинает падать на головы самых талантливых революционеров. Их убивают, чтобы они не мешали праздновать и деградировать с утроенной скоростью. Модерн и социализм создал петлю второй степени – самую мощную и сильную. По размерам уничтожения большого государства этому дуэту нет равных. Это катализатор массового уничтожение прошлого мира. Если страна, подвергшаяся пресловутому социализму – модерну, еще и традиционная, то уничтожение первой степени, или медленная постепенная деградация элиты берет на вооружение еще и самые горячие лозунги. Новая народная элита уничтожает своих талантливых товарищей «за идею», то есть старая и медленная петля аграриев накидывается на шею по идейным соображениям. Всех интеллигентов уничтожают. Вместо нового города создается большая сельская община. Толпа доделывает «святую» работу за новую элиту выскочек – казнит всех высоких, красивых, умных и прочих, что вызывают зависть. Весь народ завидует, как он завидовал раньше, но завидует на марше, завидует в организованном строю. Так рынок, капитализм, модерн, революция и социализм получают новую крестьянскую элиту зеремидов, тех самых комбайнеров, которые не имея войны, разрушают империю.

Когда молодой лев овладевает прайдом, весь помет старого льва погибает. Мы действия человеческого «льва» еще рассмотрим подробнее: за что он перебил детей революции – революционеров.

В человеческом социуме происходит нечто подобное. И на революционное насилие ревкон смотрит как ревкон. Это несколько шокирует разум, что привыкшее к штампам сознание, убегает. Но самое серьезное описание изменения власти дает марксизм. Имеют ли право насиловать своих притеснителей пролетарии? Униженные и оскорбленные старым прайдом, имеют ли право унижать сами? Можно назвать толпу мародеров, насильников и убийц революционерами, то будет ли это звучать романтично? Не для Карла Маркса. Но Маркс и его последователи не дали ответа, почему случился термидор. Почему великие и угнетенные пролетарии уничтожили даже своих великих вождей. Если революционную толпу обозвать кровавым львом, это всего лишь художественная метафора. Но ревкон называет толпу убийц львами не желает. Не желает льва хвалить, а желает назвать его хищником, которые использует возможность для нападения. Повод – личная обида, причина – революция.