Федор Успенский - Первые славянские монархии на северо-западе Европы

Только в одной чешской легенде указывается религиозная цель путешествия, в болгарской – желание братьев получить разрешение папы на перевод Священного Писания. У Гинцеля поводом к путешествию в Рим выставляется недовольство Ростислава, что Кирилл и Мефодий должны действовать в зависимости от пасовского епископа; что по этому поводу Ростислав входил в письменные сношения с папой. А вот мнение Ваттенбаха: «Вероятнее, что они приглашены были папою Николаем, так ревностно охранявшим епархиальные права своей церкви; но также и другие обстоятельства (разумея неудовольствия между патриархом Фотием и папой) побуждали св. братьев к путешествию в Рим». Но гораздо вероятнее, что вмешательство папы в судьбы Моравии вызвано было самим пасовским духовенством.

Моравская легенда; сюда же относится освящение церкви в Оломоуце, освящение церкви Св. Климента в Лютомышле.

Для первоначальной истории болгар главный источник византийцы.

Об обращении болгар к христианству говорят византийцы; у византийцев обращение Богориса объясняется упадком его духа и энергии во время народных бедствий, расстроенных воображением его картиной Страшного суда, например, у продолжателя Константинова.

В мае 864 г. папа Николай I пишет к епископу Констанцскому Соломону: «…quia vero dicus, quod rex speret, quod ipse rex Vulgatotum ad fidem velit converti, et iam multi ex ipsis christiani fscti suint, gratia agimus Deo – Jaffé», Regesta Pontificum Romanorum, № 2084, p. 245. Патриарх Фотий в окружном послании 869 г. говорит: «Еще не прошло и двух лет после того, как народ болгарский обратился к истинной вере Христовой, и вот явились нечестивцы и отверженные, сыны тьмы, которые набросились на виноград Христов», – разумеет наплыв в Болгарию латинского духовенства в 867 г.

Не следует забывать, что духовенство и тогда уже было образованнейшим сословием, пользовалось большим влиянием, участвовало в управлении, употреблялось по поручениям в международных переговорах; желание иметь духовных лиц из отдаленнейших стран свидетельствует о политическом такте Ростислава и Михаила.

Марин был отправлен легатом в Царьград в июне или июле 869 г.

О посвящении Мефодия не говорят источники, но, как увидим, он должен был получить священнический сан именно в это время. Житие Мефодия, говоря о посвящении учеников его, говорит вместе с тем о посвящении его в сан епископа; но это неправда.

Прием в Риме описан в житии Кирилла. Упоминание о епископах Формозе, Гаудерике и Арсении и библиотекаре Анастасии, во-первых, говорит за то, что жизнь Кирилла составлена современником описываемых событий, во-вторых, за то, что святые братья прибыли в Рим в 868 г.: ни прежде, ни после упомянутые лица, употреблявшиеся по дипломатическим поручениям, не были в Риме в одно и то же время.

О проповедях, говоренных Константином в римских храмах, свидетельствует Анастасий; приведены слова его у Гинцеля в кодексе и у Dümmler в Geschichte.

Письма папы Адриана не сохранилось; содержание же его записано, в форме подлинного письма, в житии Мефодия. Нужно заметить, что как это, так и некоторые другие обстоятельства жизни Мефодия, основанные на известии только его жизнеописателя, католическими писателями совершенно выкинуты из его биографии. По смерти Кирилла у Гинцеля, например, рассказывается об архиепископии Моравской, об архиепископской деятельности Мефодия; в связи с этим посвящение в епископы относится ко времени пребывания его в Риме; в возведении Мефодия в архиепископы видит он цель папы, согласную и со стремлениями Ростислава – образовать из Моравии церковную провинцию, независимую от греков. Но нескоро папа посвятил Мефодия в епископы, еще более медлил он устройством Моравской архиепископии.

Начиная с Ваттенбаха, Belträge zur Geschichte der Chricti. Kirche, ученые полагали, что эта записка предназначалась для короля Людовика, чтобы вызвать его на борьбу с папой; но вероятнее, что она составлена была для папы.

Продолжительная и тяжелая война отвлекала все внимание моравских князей; этим должно объяснять безучастие их к судьбе Мефодия.

Эта война представляет один из замечательных примеров единодушного и, может быть, по одному плану задуманного движения. Трудно удержаться в подобных случаях от предположения близкой связи в тогдашнее время между всеми славянами, жившими по восточной пограничной линии немецкого государства. В IX веке полабские славяне переходят Лабу, занимают здесь земли и устойчиво располагаются на них. Несомненно, что без могущественной поддержки в моравских государях они не могли бы успешно противостоять сильнейшему их врагу. Если же полабские славяне в конце IX века одерживают очевидный перевес над немцами и распространяют по Лабе свои селения, то и Моравия в это время достигла политической самостоятельности и далеко раздвинула свои пределы.

Одним отрядом мораван предводительствовал Гундакер, неверный вассал Карломана. В первом же сражении он был убит. Это доставило королю столько удовольствия, что он приказал звонить в колокола во всех регенсбургских церквях.

Подробное изложение этой войны имеется у фульдского летописца и Гинкмара. Последний по своему образованию, положению и знанию настоящего хода дел заслуживает большего вероятия.

Укрепления состояли по преимуществу из насыпей, окопов, засек; за этими укреплениями скрывалось войско, следило за врагом и делало на него неожиданные нападения: annal Fuld. s. 849, s. 871; припомним, что в 855 г. немецкое войско нашло Ростислава «под защитой очень прочных укреплений, отчего войско короля в результате тяжёлой битвы могло понести серьёзные потери», что потом Ростислав «со своими людьми последовал за ним и на другой стороне Данувия (Дунай) разорил очень много пограничных деревень» [пер. А. Кулакова]; в письме баварского духовенства, где много напоминает события 70-х гг. IX века, между постыдными качествами славян указывается и то, что они прячутся за стенами в своих селениях, когда франки весь мир наполнили славой.

Что перевес был действительно на стороне мораван, доказывается, кроме того, следующими соображениями: Ростиславова крепость упоминается опять под 871 г., при ней баварцы потерпели жестокое поражение; заговор против Ростислава и его низложение в 870 г. были бы излишни, если бы он проиграл в войне 868–869 гг.

По догадке Пертца это были сыновья того Вильгельма, графа Остмарка, который упоминается между 820–853 гг.