К.А.А. - Русский социализм

Если “буржуазной интеллигенции” нравится забегать вперед и в предвидении собственного исчезновения толпами переходить на сторону пролетариата, ей можно только поаплодировать. Но делать по этому поводу из себя благодетелей рабочих, благодаря временному преимуществу в образовании и досуге за счет тех же рабочих, навязывать им свое идейное руководство, вряд ли стоит. По меньшей мере это некрасиво, по большей – опасно. Наивное предположение, игра ума Карла Каутского заходит слишком далеко в практических последствиях (а любой русский имел достаточно времени в этом убедиться), отдавая в собственность группе людей пролетарскую теорию, пролетарское движение и, в конечном счете, сам пролетариат, буквально навязывая на шею рабочим руководство все той же интеллигенствующей, паразитирующей буржуазии, единственно с превращением ее в бюрократию, которой ничего не стоит свою “духовную” власть над пролетариатом, раз уж она оформлена организационно, претворить в политический порядок, перейти от альтруизма нелегальной организации к материальной выгоде господствующей власти, предварительно устранив наивных и самодовольных болтунов типа Карла Каутского.

Но, может быть, обращение к Карлу Каутскому – единичный случай и для манеры мышления Ленина не типичен?

Не, это не так. Любовь к абсолютной истине царит в его душе и у его умозаключений возникают не только противоречия с теорией Маркса, но с собственным здравым смыслом политика. Так, с одной стороны, здравый смысл подсказывает ему “что стихийное движение, движение по линии наименьшего сопротивления идет к господству буржуазной идеологии… по той простой причине, что буржуазная идеология по своему происхождению гораздо старше, чем социалистическая, что она более всесторонне разработана, что она обладает неизмеримо большими средствами распространения”, что, следовательно, русское рабочее движение в силу своего недавнего появления не имеет еще своего устоявшегося мировоззрения и оттого неизбежно скатывается к буржуазному мировоззрению.

“Чем моложе социалистическое движение в какой-либо стране, тем энергичнее должна быть поэтому борьба против всех попыток упрочить несоциалистическую идеологию”, 30 30 В. Ленин “Что делать?”, стр.38 – вот частный вывод для частных обстоятельств, который делает Ленин-политик.

Желание оборонить выстраданный принцип редутами всеобщей абстракции заставляет его вновь обратиться к фантазии К. Каутского, к тезису о неполноценности пролетариата.

“Вопрос стоит только так: буржуазная или социалистическая идеология,.. раз о самостоятельной,…самими рабочими массами в самом ходе их движения вырабатываемой идеологии не может быть и речи”. 31 31 там же, стр.36 Временная слабость пролетариата здесь превращается в его естественную черту, а он сам – в вечного недоноска. Ленин позволяет себе думать о будущем так, как бы не стал, очутившись в нем, он превращает частное в общее, не заботясь о последствиях.

“Я утверждаю, во-первых, что ни одно революционное движение не может быть прочно без устойчивой и хранящей преемственность организации руководителей; во-вторых, что, чем шире масса, вовлекаемая в борьбу,… тем настоятельнее необходимость в такой организации и тем прочнее должна быть эта организация (ибо тем легче разным демагогам увлечь неразвитые сои массы); в-третьих, что такая организация должна состоять из людей, профессионально занимающихся революционной деятельностью; в-четвертых, что в самодержавной стране, чем более мы сузим состав членов такой организации до участия в ней только таких членов, которые профессионально занимаются революционной деятельностью,… тем труднее будет “выловить” такую организацию, и тем шире будет состав рабочих, которые будут иметь возможность участвовать в движении.” 32 32 там же, стр.113

Если первое, наиболее отвлеченное утверждение – наиболее сомнительное, а в некоторых обстоятельствах, как оказалось, просто катастрофичное для судеб партии и страны, то во втором уже есть намек на конкретный исторический период (“неразвитые слои массы”), третье вообще никак не вяжется с всеобщностью, то есть характером первого, тем более, что четвертое точно указывает, что речь идет о самодержавной стране.

Так Ленин заимствует для своих политических целей “божий дар” обобщения, цитирует Маркса, Энгельса, Каутского или Гобсона. Ему, я так понимаю, не до теории, имеющей для него по большей части прикладное значение, и там, где он переходит к изложению практическим языком практичного диалектика “очередных задач”, теоретический налет сходит и из его поздних статей довольно трудно представить себе нечто вне конкретного исторического момента.

Мы имеем дело с гениальным политиком, блестяще ориентирующимся в сиюминутной ситуации, с природным интуитивным диалектиком, способным выбрать правильное направление движения благодаря обостренному чувству политической реальности, и оттого, видимо, мало зависящего в этом смысле от теории, вполне довольствующемся поверхностным ее сходством с его собственным видением мира.

Но эта его способность – верно воспринимать мир – исчезала вместе с ним, а его метафизическое учение – застывший слепок особых черт того времени – оставалась и его естественная или насильственная смерть неизбежно, как оказалось, подготавливала конец диалектики, конец марксизма в России.

Знание Ленина было теорией текущего момента с ложными претензиями на всеобщность, оттого в иные времена вело к иным последствиям.

Это соображение полностью применимо к принципам организации РСДРП.

Партия большевиков – орудие превращения стихийного рабочего движение в движение сознательное – состоит, по Ленину, из “агентов” революционной пролетарской теории в России, которые “подтягивают рабочих до социал-демократического уровня”, “подталкивают рабочую массу к социальной революции, руководят ею”. 33 33 В. Ленин “Что делать?” стр. 192 Необходимым свойством такой организации должно было быть безусловное следование революционной теории – соединение идейной борьбы с революционной дисциплиной, обеспечивающей ей свойство монолита.

“Возникает вопрос, как совместить эту беспощадную идейную борьбу с железной дисциплиной пролетариата.

…Принципиально мы уже не раз определяли наш взгляд на значение дисциплины в рабочей партии. Единство действий, свобода обсуждения и критики – вот наше определение. …Организованность есть единство действий, единство практического выступления. Но, разумеется, всякие действия и всяческие выступления ценны постольку, поскольку они двигают вперед, а не назад, поскольку они идейно сплачивают пролетариат, поднимая его, а не принижая, не развращая, не расслабляя. Безыдейная организованность – бессмыслица, которая на практике превращает рабочих в жалких прихвостней имущей буржуазии. Поэтому сознательные рабочие никогда не должны забывать, что бывают такие серьезные нарушения принципов, которые делают обязательным разрыв всяких организационных отношений, то есть раскол”. 34 34 В. Ленин, Соч., том 14, стр.126