Шикур Шабаев - В 600 км от Москвы. Российская глубинка, середина 90-х. Мордовия в газетных публикациях 1995—1997 гг.

Встречаю недавно в троллейбусе своего бывшего студента. Умный мужик, крепкий хозяин. До недавней поры возглавлял крупное сельское хозяйство. Сейчас, по его словам, «ушел в фермеры». Разговорились мы: мол, как дела, семья, дети? «Небось у вас тоже свое дело? – невесело улыбается. – Поделимся опытом?»

«Да нет, – отвечаю, – хозяйством не обзавелся…» Хотя, надо сказать, мог бы. И силы, и связи, и возможности были. Но изменять своему делу – как бы тяжело ни приходилось – не хочу. Сознательно. С другой стороны, конечно же, горько – ни одна цивилизованная страна не заставляет ученого или педагога сажать картошку, как приходится нам. Иначе не выжить!

ГОВОРЯо возможности организовать собственное дело, мой собеседник нисколько не преувеличивал. Николай Иванович Новотрясов долгое время проработал в «Сельхозтехнике» республики, с восемьдесят третьего – в местном университете, сейчас – декан факультета повышения квалификации специалистов сельского хозяйства. Так что кое-какие связи, понятно, есть. И теоретически подкован неплохо – за спиной не только МГУ имени Н.П.Огарева, но и аспирантура Ленинградского сельхозинститута. Опыта, вроде бы, тоже не занимать – приходилось работать и «руками» (на комбайне, на тракторе, на ферме).

– В общем, подумывал, – улыбается Николай Иванович. – Но права народная мудрость – это насчет умения тачать сапоги… У нас же многие занимаются: в худшем случае – банальной куплей-продажей, в лучшем – не своим делом. Быть же фермером – тяжкий крест…

Вот об этом мы и беседуем. В свое время было поломано столько копий вокруг фермерства – оно, де, поднимет всю страну, накормит, напоит. Но прошел год, второй – оказалось, от колхозов рановато отказываться. А от кооперативов практически невозможно. И как с этим обстоят дела «там», на хваленом Западе? Николай Иванович Новотрясов не раз встречался с зарубежными фермерами, обстоятельно изучал опыт закордонных коллег. Так, почему у нас ничего не получается?

– Может быть, потому, что российский фермер остался один на один со своими проблемами – часто без денег, без техники, без семян. Между тем сельскохозяйственное производство на Западе вовсе не брошено на произвол судьбы, как порой показывают нам иные экономисты, оно – не «черная дыра», в которой бесследно исчезают миллиарды. В цивилизованных странах существует четкая политика государства в отношении к фермеру. В США, к примеру, государственное регулирование сельского хозяйства существует с тридцатых годов. Россия же, заговорив о «рынке», доходит до абсурда! Мы до сих пор не знаем, чего и сколько нам нужно, какую культуру выращивать. Ни в целом по России, ни, в частности, в Мордовии. Земли в Атяшевском районе не такие, как в Зубово-полянском. Там выгоднее производить одни культуры, здесь – другие. Думаете, руководители хозяйств этого не знают? Знают, но цены, устанавливаемые порой едва ли не с «потолка», заставляют их поступаться целесообразностью. Возьмем, к примеру, пшеницу сильных сортов, идущую на выпечку хлеба. Традиционно Мордовия закупает ее за пределами республики – наши погодные условия – увы! – заметно отличаются от кубанских. И все же выращивать эту пшеницу на мордовской земле можно, говорят специалисты. Естественно, далеко не везде это зависит от качества земли, да и риск большой (год на год не приходится). Вот и перестраховываются руководители. А республика тратит «лишние» миллионы из своего, и без того тощего, бюджета.

Как поступают в этом случае на Западе? Чаще всего между государством и фермером заключается своеобразный договор. Фермер обязуется вырастить столько-то пшеницы, которую, уверен он, купят у него по ранее определенной цене.

– Ну, а как выдастся неурожайный год? Разве погода капризничает только у нас?

– На этот случай существуют страховые полисы – в любом случае, даже если фермеру не удастся собрать запланированный урожай, он не останется без прибыли. Правда, для этого ему придется доказывать, что неудача приключилась не по его вине. Специальные расчеты показывают, сколько и чего можно на этой земле вырастить.

Один из наших гостей, голландский фермер, как-то пошутил: мол, думаете, у нас нет нерадивых хозяев или пьяниц? Случаются. Но разговор с бездельниками весьма суров. Сначала органы, следящие за состоянием дел в сельском хозяйстве, предупредят его, а через год-другой имеют право поставить вопрос о лишении его неправильно используемой земли.

Государственная система слежения за состоянием земли существовала и в СССР. Впрочем, организации, занимающиеся этим, «живы» и поныне. На уровне республики это, к примеру, государственный комитет по земельной реформе и земельным ресурсам РМ, институт «Волговятниигипрозем», Мордовская проектно-изыскательская станция химизации, республиканская станция защиты растений. В принципе, ничего нового и изобретать не нужно!

И что же, можно вообразить, как трясется над своей землей мордовский крестьянин? Увы! Будь он трижды бездельник, и поле его поросло бурьяном – его вряд ли лишат земли. Более того, уже появляются «крестьяне», «фермеры», имеющие очень далекое отношение к сельскому хозяйству. Пользуясь связями, служебным положением, они получают и строят на ней собственное благополучие. Обрабатывают же ее наемные работники (случается, «за бутылку»), часто из числа соседей «колхозников», часто на «колхозной» же технике, на «колхозном» горючем… Естественно, себестоимость продукции, выращенной на подобной ферме, будет куда ниже, чем у простаков-соседей. Ну, а поскольку высокопоставленным «фермерам» как-то негоже зарабатывать обманом, так сказать, в чистом виде – земля оформляется на тещу, тестя и прочих родственников и знакомых.

То же самое можно проделывать и со ссудами (государство выделяет их немало – не зря мы говорим о «черной дыре»). Кто их получает в первую очередь? Правильно – те же, кто и распределяет их. «Рядовые» же фермеры могут получить обычную ссуду под «бешеные» проценты – если повезет, когда-нибудь расплатятся…

А вот, скажем, немцы не имеют права отдавать (продавать) землю даже наследникам – если те не занимаются сельским хозяйством профессионально, не имеют аграрного образования. Наши же «реформисты» хотят пустить землю в свободную продажу. Можно только вообразить, что из этого получится!

– Земельная реформа в России осуществляется, как известно, далеко не в первый раз. Наиболее известна из них «столыпинская». Думается, было бы полезно вспомнить о них еще раз.

– Лучше обратиться к самому Петру Столыпину, к его речам, изложенным им в Государственной Думе весной 1907 года:

«…Мысль о том, что все государственные силы должны прийти на помощь слабейшей его части (крестьянству – автор), может напоминать принципы социализма. Но если это принцип социализма, то социализма государственного… У нас принцип этот мог бы осуществляться в том, что государство брало бы на себя уплату части процентов, которые взыскиваются с крестьян за предоставленную им землю. В общих чертах дело сводилось бы к следующему: государство закупало бы предлагаемые в продажу частные земли, которые, вместе с землями удельными и государственными, составляли бы государственный земельный фонд.