Вячеслав Навроцкий - Россия и движущие силы истории. Книга 2. Цивилизация психологической войны

В создании «платонических» академий во Флоренции, Венеции и Риме большую помощь оказал ученик Плифона, Виссарион Никейский, бывший православный византийский священник, до принятия в 1427 году пострига называвшийся Василием Бессарионом (Трапезунтским). Вместе с Плифоном, Виссарион был главным архитектором православно-католической унии. Во время Ферраро-Флорентийского собора он занимался организацией психологического давления на византийскую делегацию. После подписания унии он счел за лучшее не возвращаться на родину, где его обвинили в предательстве, и остался в Италии. Там он сделал прекрасную карьеру в аппарате Римско-католической церкви, получив в 1463 году титул латинского патриарха Константинополя и должность декана Священной коллегии кардиналов, самую почётную после папы в католической иерархии.

В Ферраро-Флорентийском соборе участвовал и митрополит Киевский, каковым незадолого до собора был назначе сторонник унии, византийский монах и дипломат Исидор. Великий князь московский Василий II хотел, чтобы этот пост занял епископ рязанский Иона, но Константинопольский патриарх настоял на назначении Исидора – очевидно, именно потому, что хотел быть уверен, что Киевская митрополия присоединится к унии. Исидор унию подписал (после чего перебрался в Италию и там получил от папы римского все те же награды, что и Виссарион), но Василий II унию не признал и подписание ее Исидором расценил как предательство. По возвращении в Москву в 1441 году Исидор был арестован; примерно через год ему позволили бежать. Остаток жизни он, как и Виссарион, провел, выполняя различные поручения римских пап.

На первый взгляд может показаться, что здесь мы имеем дело с двумя совершенно разными проектами. Один проект чисто политический – церковная уния, которая давала надежду на защиту Византии от турок; другой проект чисто духовный – создание новой религии. Однако в перспективе столетий граница между двумя направлениями деятельности «ученых греков» размывается, потому что новая «религия» сыграла политическую роль, способствовав краху Византийской империи, и в последующем превратилась в универсальный способ влияния на общественно-политический порядок – влияния, легко преодолевающего государственные границы. Закономерным образом Виссарион оказался автором и главным исполнителем еще одного политического проекта – брака Великого князя московского Ивана III с Софьей Палеолог. Хотя этот проект не оправдал надежд, возлагавшихся на него Виссарионом и католическим Римом, он заслуживает внимательного рассмотрения как первая отчетливая попытка культурно-идеологической агрессии Запада против русского мира. Мы вернемся к этому проекту далее в нашей книге.

Герметизм

Большое впечатление на Козимо Медичи произвела идея Плифона о том, что в древности все человечество имело одну общую религию – prisca theologia ( priscus – «древняя» на латыни). С этой идеей были солидарны также Фичино и его последователи. Всем им очень импонировало утверждение Плифона о том, что в prisca theologia человек и его свобода занимали более видное место, чем в учении отцов христианской Церкви. По желанию Козимо Медичи, Флорентийская академия должна была заняться не только переводами с греческого на латинский Платона и неоплатоников, но и изучением иных религиозных и мистических учений, с тем чтобы воссоздать древнюю религию. Проект, который естественным образом возник в атмосфере Возрождения, заключался в том, чтобы с помощью нового учения, основанного на prisca theologia , объединить (и, следовательно, подчинить Папе) не только католиков и православных, но и адептов других конфессий, прежде всего иудеев и мусульман. Пико делла Мирандола, примкнувший к Флорентийской академии в 1488 году, назвал это новое учение «универсальным христианством», однако более популярным стало другое название – герметизм .

Исторически герметизм возник задолго до эпохи Возрождения, в эпоху поздней античности, как синтез элементов христианства и платонизма, с примесью халдейской астрологии, персидской магии и египетской алхимии. Однако экспансия христианства привела к тому, что о герметизме на целое тысячелетие забыли. Вспомнили о нем только в Арабском Халифате. Особенно им заинтересовались там еврейские философы XI – XII столетий, в период расцвета еврейской культуры в мавританской Испании. В научных центрах Арабского Халифата были собраны древние греческие манускрипты, в том числе тексты, авторство которых приписывалось легендарной личности – древнеегипетскому жрецу Гермесу Трисмегисту, от имени которого и произошло название этого течения.

Родственными герметизму являются гностицизм и оккультизм (от лат. оссultus – тайный, сокровенный). Принято считать, что гностицизм сформировался параллельно с герметизмом, а оккультизм как течение оформился в XVI веке. В сущности, все три термина означают одно и то же, и определяются в энциклопедиях друг через друга. Все эти течения представляют собой рационализацию, с тем или иным акцентом, мистического опыта, и в этом смысле все они близки к религии. Однако религия не делает из мистического опыта тайны; наоборот, она открыто формулирует свои постулаты, в то время как указанные течения неразрывно связаны с эзотерикой, «тайным знанием». Религия открыта для всех людей. Оккультизм, гнозис или герметизм открываются только для избранных (откуда и произошло слово «герметичный» в смысле «закрытый»), причем открываются не сразу, а постепенно, в зависимости от степени «посвящения».

Еще одно отличие герметизма от религии состоит в том, что в герметизме на первый план выходит человек, приобретающий божественные способности, то есть маг. Общая тенденция этих учений состоит в отождествлении человека, ставшего магом, с Богом, что с точки зрения классических версий иудаизма, христианства и ислама является вопиющей ересью.

В то время как одни философы эпохи Возрождения представляли герметизм как универсальную религию, другие пытались представить его обществу как науку. К этому было объективное основание, потому что герметизм, открывая индивиду тайное знание, в какой-то мере удовлетворял человеческую страсть к познанию. В герметизме принимается в качестве аксиомы, что наиболее глубокое знание достигается посредством божественного откровения или «связи с Космосом» (в оккультизме), но все же признаются и такие методы как логическое умозаключение и эксперимент. Упор на эти методы делали, например, Парацельс и Агриппа Неттесгеймский (Генрих Корнелий). Последний, по-видимому, и ввел в широкое употребление термин «оккультный», опубликовав в 1531 году трехтомный труд Dе оссultа рhilоsорia . В этом труде Агриппа привел в систему разные направления оккультных «наук» – астрологию, магию, искусство предсказаний и т.д., и «доказал», что все эти направления согласуются и с религией (христианством), и с наукой (натурфилософией). Агриппа вполне справедливо отмечал, что магия, как и натурфилософия, исходит из того, что существуют объективные и постоянно действующие законы бытия, и что человек в состоянии познать эти законы и на их основе разработать технологии, позволяющие использовать силы природы для достижения своих целей. Во многом благодаря Агриппе магия в начале XVII века почти перестала восприниматься как что-то выходящее за рамки обычного человеческого знания и христианского мировоззрения (что, впрочем, не спасло Агриппу от обвинения в ереси). Натурфилософию даже какое-то время называли «натуральной магией». По Агриппе, познав тайны мироздания, человек превращается в мага, который может изменять направление молний, вызывать дождь, ходить по морю, двигать горы – в общем, творить любые чудеса. Позже именно этот смысл вложил Бэкон в свой знаменитый афоризм «знание – сила».