Аркадий Казанский - Данте, «Комедия». История, застывшая в слове. Книга 3. «Рай». Комментарии Аркадия Казанского

Поэт из слов Пиккарды постиг, – на небесах любая обитель – Рай, хотя и неравно орошена милостью Божьей. Но, желая услышать и огласить более точный ответ, он спросил её: «На какой же ткани твой челнок не совершил труда?» – чего же она не совершила, чтобы удостоиться более высокой славы?

Пиккарда ответила, – есть только одна Жена высокой мысли и деяний – Непорочная Дева Богородица, которая непосредственно была вознесена на небеса. Другие жёны, облачающиеся в одеяния девственности, до самой смерти живут возле обетованного Жениха = Христа, который рад всем обетам, приносимым Ему с любовью.

Она последовала за Богородицей, уйдя в монастырь, принесла обет девственности, но злые люди лишили её тихой сени Веры, принудив нарушить обет (выдали замуж), и только Бог знает, чем была её жизнь.

Образ Богородицы всегда с Пиккардой; Данте видел блеск Его справа от её тени. Пиккарда уточнила, – с чела Богородицы также были сорваны священные покрывала девственности.

На звёздном небе, 7 мая 1743 года, справа от полной Луны сияла Спика, – ярчайшая звезда в созвездии Девы.

Эта мысль крамольна сама по себе, она опровергает известный христианский миф о «Непорочном Зачатии» и «Непорочном Рождении Христа». Но, разум подсказывает нам простую мысль, – женщина не может зачать и родить, будучи и оставшись непорочной девственницей. Данте показал тем самым, – непорочность Богородицы, – миф, как показано в [2].

Когда насильно Богородицу возвратили миру, выдав замуж за Иосифа Обручника, оскорбив тем самым алтарь девственности, она, неколебимая сердцем, осталась девственницей. Её упокоил Вышний град за то, что Она, не лишившись девственности, от второго Вихря = Бога-Святого Духа, родила третий Вихрь = Бога-Сына = Спасителя = Иисуса Христа, последнего Царя Царей. При этом Пиккарда связала Богоматерь со светом великой Костанцы (в итальянском тексте: «luce de la gran Costanza») и сделала дополнение, – последний Царь рождён к Свевской славе. В итальянском тексте стоит слово Soave, что следует читать, – Саваоф.

Полная формула звучит так: «К славе Господа Саваофа = Бога-Отца = Создателя, от Бога-Святого Духа, Непорочная Дева родила Бога-Сына = Спасителя, последнего Царя Царей, Иисуса Христа – воплощение Бога-Отца».

Пиккарда запела уместный именно здесь гимн Богородице: «Ave, Maria» и исчезла. Это – начальные слова латинской молитвы: «Радуйся, Благодатная Мария», которая по-русски звучит так:

«Богородице, Дева, радуйся! Благодатная Мария, Господь с тобой! Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего! Во имя Отца и Сына, и Святого Духа, аминь!»

Впрочем, Пиккарда не употребила термина: «Непорочная». Данте, беседуя с Пиккардой, забыл про Беатриче и, обернувшись, встретился с её таким испепеляющим взглядом, что смутился, забыв задать вопрос об увиденном. И понятно, почему, – Екатерина Долгорукая была наречённой невестой Петра II, а Елизавета Петровна страстно любила его, и желала быть его женой, – она дико ревновала поэта.

Почему Пётр II и Елизавета Петровна не нашли счастья в браке и не продолжили род императоров Российских? К этому нашлись серьёзные препятствия не только со стороны «Имеющего Власть», как будет сказано дальше.

Остаётся объяснить часто используемое Данте имя, – Костанца. В разных местах «Комедии», поэт присваивал это имя разным женщинам, которых объединяло одно свойство – в своё время они становились полноправными правительницами своих стран (наследницами по прямой), например, дочь Петра Великого – полноправная императрица Российской империи – Елизавета Петровна. Почему Данте назвал Богородицу Костанцей? Как показано в [2], София Витовтовна (1371—1453 годы), мать Христиана Амадея «VIII» Миролюбивого (1383—1451 годы) была правительницей России = Костанцей с 1425 года до вступления на царский трон её сына, Василия II «Тёмного» (1415—1462 годы).

Реконструкция событий:

Бал—маскарад начался. В самой большой зале была объявлена ярмарка невест. Одна половина огромной старинной залы императорского дворца, освещённая ярким светом тысяч свечей в канделябрах и паникадилах, наполнилась девицами от 10 лет до…, лица которых скрывали маски. В другой половине, маски скрывали лица женихов всех возрастов; все в маскарадных костюмах, от прекрасных до уродливых.

Герольды протрубили, двери залы распахнулись с двух сторон и в них вошли двухметроворостые великаны в масках, одетые в камзолы, шальвары, ботфорты, неотличимые один от другого. На головах у них были широкополые шляпы с перьями, у одного белыми, у другого – красными. Сойдясь посреди залы, они сняли шляпы и церемонно раскланялись друг перед другом.

«Данте Алигьери» – представился великан в шляпе с белыми перьями.

«Джанни Скикки» – откликнулся великан в шляпе с красными перьями голосом первого великана, как будто эхом.

«Огласи указ, Джанни» – потребовал первый великан.