Валентин Сидак - Кукловоды и марионетки. Воспоминания помощника председателя КГБ Крючкова

Нет, В. А. Сидак нигде не набрасывает на себя судейскую мантию. Он – «только» следователь. Правда, следователь, не столько коллекционирующий факты и фактики, сколько их исследующий. Нет, он не судья, но исследователь процессов, нуждающихся в судебном вердикте. Следовательно, содержимое узелков – это всегда материал для суда. Пусть не для Нюрнбергского трибунала, но всегда – для суда памяти. Памяти общественной. Народной.

Масштаб содержимого «узелков памяти», образующих эту книгу, конечно, не одинаков. Но в то же время автор совсем не роется в хронологической пыли бытописания Земли. Следовательно, материал каждого узелка имеет право называться историческим. Он предназначен для суда исторической памяти.

Возьмём наугад несколько «узелков» (я не рискую судить о каждом из них с одинаковой долей уверенности, что мои идеологические позиции полностью совпадут с авторскими), их сближает масштабность событий, о которых идёт речь. Вот экзотические, даже с криминальным привкусом, события из истории отечественного телевидения рубежа 1980–1990 годов. Сколько выразительных, сногсшибательных эпизодов! Но за россыпью фактов ёмкая демонстрация того долгосрочного, исторического масштаба, явления, которое называется «оккупация общественного сознания». Это даже не общероссийское, а глобальное явление: расстановка классовых сил в разных странах порой заметно отличается, но при этом всюду в телевидении, радио и прессе правят бал представители антинародной по своей сути идеологии.

Предложенная В,А. Сидаком «линейка» узелков находится одновременно на нескольких уровнях. Причина очевидна: сам исследующий события автор – личность многоуровневая. Помните у Маяковского: «Я – поэт. Тем и интересен, о том и пишу»? Например, читателю, который впервые увидит эту книгу, её автор, в первую очередь, будет интересен тем, что он был помощником председателя КГБ СССР В. А. Крючкова. А потому – даёшь секреты Лубянки! В. Сидак в принципе вполне удовлетворяет эту читательскую потребность. Но для меня Валентин Антонович примечателен и интересен как личность «следующего уровня»: как исследователь-историк. Одна из самых материализованных областей исторической науки – археология. В ней среди многих профессиональных правил есть два вроде бы лежащих на поверхности, но непреложных. Во-первых, каждый очередной слой вскрывается на определённом, научно обоснованном расстоянии от предыдущего. Расширил археолог его произвольно – и в результатах его работы появилась возможность усомниться. Во-вторых, обнаруженные артефакты требуют к себе очень вежливого отношения, «нежной щёточки». Мои наблюдения за работой В. А. Сидака с полученными из анналов КГБ СССР материалами вызывали всё время в памяти образ добросовестного археолога.

И ещё я хотел бы отметить третий уровень автора «узелков»: он старательно разделяет и в то же время не забывает соединить два исторических времени. В. А. Сидак практически не страдает распространённым грехом современных аналитиков: рассматривать события «времён очаковских и покоренья Крыма» с сантиметром сегодняшних представлений о жизни. Он пытается смотреть на них взглядом человека того поколения, которое совершало описываемые им события, явления и процессы. Иначе говоря, он, как правило, сознательно разводит сегодняшнее мировидение от того, которое порождали былые времена и проблемы и которое, возможно, уже кануло в Лету.

Но при всем при этом, В. А. Сидак – глубоко современный человек. Страдающий от заноз, вонзившихся не только вчера, но уже и сегодня. Его «Узелки на память» предназначены человеку, обдумывающему сегодняшнюю жизнь. Они годны и для сегодняшнего суда памяти.

Более того, сегодняшний вдумчивый читатель, развязав некоторые «узелки», осмыслив их содержимое, возможно, завяжет их снова в том виде, в каком это сделал Валентин Антонович. Во многих случаях история ещё не расставила свои акценты, чтобы выносить столь взрывной материал на суд памяти. Эти узелки надо обязательно сохранить для грядущих поколений.

И ещё. Будучи по своему характеру и по своей профессии неисправимым полемистом, я, тем не менее, отказался от оспаривания каких-либо моментов в «Узелках на память». Во-первых, потому, что хотел бы представить читателю не рецензию на книгу, а дать своеобразное представление автора читателям. Во-вторых, мне хотелось хотя бы в нескольких словах рассказать читателю, чем же интересен мой товарищ, написавший незаурядную книгу. Ну, а в-третьих, пусть читатель сам споткнётся на некоторых политических и идеологических буреломах и впадинах. Тогда он серьёзнее будет к ним относиться и в дискуссиях со своими товарищами, и в суровом противостоянии с классовыми противниками.

После почти 20-летнего перерыва попробую сделать очередную попытку заново осмыслить те события в истории страны, к которым в разные периоды своей жизни был в той или иной мере причастен. Иногда самым непосредственным образом, порою – косвенно. Но более всего через регулярное, ставшее на протяжении почти восьми лет привычно-изнурительным занятие – ежедневное прочтение, осмысление, реферирование и подготовку на доклад огромного массива самой разнообразной информации, поступавшей, в том числе и через мои руки, на доклад В. А. Крючкову – начальнику советской внешней разведки и впоследствии Председателю Комитета государственной безопасности СССР.

Мои первые литературные или, скорее, публицистические изыскания сводились главным образом к вполне рациональному действию – я пытался сохранить на бумаге в той мере, насколько на это способна человеческая память, описание ключевых моментов и отдельных знаковых событий отечественной истории, о которых в пору моей работы вначале в разведке, а затем в Секретариате КГБ СССР знал достаточно ограниченный круг лиц.

Ограничение числа посвященных зачастую происходило не столько в силу пресловутой «секретности» информационных сведений, сколько по причине щекотливости самого предмета повествования. В своей служебной практике того периода я мог бы припомнить немалое количество эпизодов, когда важнейшие аспекты жизнедеятельности Советского государства излагались на одной— двух страницах машинописного текста, не имевших ни грифа секретности, ни адресата, ни каких-либо выходных данных исполнителей документа…

Как-то само собой, подспудно родилась идея изложения материала для книги, и появилось ее название – «Узелки на память». Это было некое подобие зарисовок на «вольную тему», еще никоим образом не систематизированный перечень любопытных фактов и свидетельств. Однако именно они, на мой взгляд, могли бы придать большую объемность и выпуклость уже неоднократно описанным к тому времени в прессе событиям и были бы способны поменять, в ряде случаев, знак их оценки обществом на прямо противоположный.