Денис Хохлов - Истории про историю и не только… Собранные от продажи книги средства идут на благотворительность

Итак, полдень, шумной толпой мушкетеры-ополченцы выступают в поход. Но что-то здесь не так… Для начала сделаем короткую историческую справку. С 1618 года по 1648 год в Европе шла Тридцатилетняя война, последняя крупная религиозная война в регионе между протестантами и католиками, затронувшая практически все страны Старого света. Наложившись на длительный процесс Нидерландской революции (так называемой Восьмидесятилетней войны 1568—1648 гг), борьбы за независимость от Испанской Империи, эти события придавали жизни голландцам XVII века особую бодрость и колорит. Жителям городов приходилось самим браться за оружие и защищать свои дома. Поэтому и были созданы Стрелковые роты гражданской самообороны. Вот только к 1642 году жители Амстердама уже более 10 лет не подвергались военной опасности и среди стрелков было много вообще не нюхавших порох людей. Однако бюргеры хотели остаться в истории бесстрашными вояками и заказанный у Рембрандта портрет должен был им в этом помочь.

Но давайте присмотримся к картине. Отряд стрелков вроде бы поднят по тревоге. Мушкетеры выходят из темной арки и направляются на площадь. Во главе отряда вышагивают капитан Кок (слева), который, кстати, не узнал себя на портрете и даже хотел просить другого художника переписать свою фигуру, и лейтенант Рейтенбург (справа). Вроде бы в такой ситуации подобает быть собранным и внимать голосу командира. Но на картине этого не ощущается. Капитан не отдает соратникам четких команд, а произносит в пустоту какую-то философическую речь, лейтенант смотрит мимо него и, видимо, занят своими мыслями. Остальные персонажи разбрелись кто куда, между ног у них путаются дети и собаки, что еще больше усиливает впечатление общей неразберихи. Да и центр композиции смещен куда-то влево вглубь, по световой диагонали: лейтенант – светловолосая девочка. А ведь так парадные портреты не пишут. Кстати, а что это за девочка с лицом то ли самого художника, то ли его умирающей от туберкулеза жены Саскии? Что делает она среди бравого воинства и почему к ее поясу прицеплен дохлый петух?

Версий разгадок этой картины множество – от больных фантазий пораженного сифилисом мозга художника до конспиралогический теории таинственного послания Рембрандта, разгадавшего тайну убийства прежнего капитана стрелков Пирса Хассельберга, место которого и занял злокозненный Кок (об этой теории английский режиссер Питер Гринуэй снял два фильма «Ночной дозор» (2007) и «Рембрандт: я обвиняю!» (2008)).

Но самой интересной является теория профессора истории искусств из Колледжа Уэллсли (Массачусетс) – Маргарет Кэррол. Предположившая, что художник просто решил посмеяться над нелепыми вояками, не видевшими настоящих сражений.

Давайте разберем все по пунктам:

Петух на поясе девочки – пародия на герб голландских ополченцев. Их называли кловенирами (kloveniers, от klover – вид мушкета). Слово «кловенир» созвучно голландскому klauw (клау) – «птичий коготь». Поэтому все нидерландские гильдии самообороны имели герб в виде двух скрещенных лапок хищных птиц. У девочки же за поясом когтистые и четко выписанные лапки петуха – насмешка над «хищностью» напыщенных вояк.

Кубок в руках девочки – символ благосклонности судьбы. Девочка в желтом вполне может быть также пародией на маскотту – живой талисман, который стрелки брали с собой на войну. Сатирический эффект достигается вводом фигуры ехидно смеющегося мальчика, со всех ног убегающего куда-то (левый нижний угол). В руках сорванца тоже кубок – намек на то, что воинское счастье незадачливых стрелков уже утеряно.

Перчатка в руке Кока свидетельствует о рассеянности ее владельца. Если приглядеться, то можно заметить, что Кок в правой одетой в перчатку руке держит вторую правую перчатку! Безусловно, это добавляет комичности!

Левая рука мушкетера в красном – еще один намек на карнавальность изображенного. У стрелка шесть пальцев, как и у некоторых театральных кукол той эпохи.

Коротышка за спиной капитана Кока, по мнению Кэрролл, представляет собой маску комедийного Капитана-испанца (это личное имя, как Петрушка) народного театра XVII—XVIII столетий. На нем штаны по моде XVI века и старый испанский шлем, который голландцы никогда не носили. Шлем увит дубовым венком, полагавшимся за доблесть. Но настоящей доблестью здесь и не пахнет, напротив, этот чудак умудрился не справиться со своим мушкетом и дал залп в толпе (за головой Кока) – хорошо, что никого не убило. На сцене такой Капитан был трусом, он обычно корчил страшные рожи и угрожающе размахивал оружием, но в конце концов сбегал.

Запал в руке мушкетера, насыпающего порох на ружейную полку, – свидетельство его неумения обращаться с оружием. Кэрролл обратила внимание на то, что стрелок держит фитиль в слишком опасной близости от горючей смеси. Точно так же, как это показано в популярном руководстве по обращению с оружием («Вапенханделинге», 1607), в разделе «Неправильно». Таким образом, всякому человеку, хорошо знакомому с военным делом, становилась понятна боевая ценность этого вояки.

И самое пикантное – тень от правой руки капитана ложится прямо на гениталии лейтенанта Рейтенбурга. Многие полагают, что это намек на гомосексуальные отношения между двумя командирами. Точно ли они были таковы, нам неизвестно. Но подобные намеки уже сами по себе комичны.

Как бы там ни было, по технике композиции и письма художник на пару столетий обогнал свое время, внеся в картину элементы техники, ставшей популярной аж в XIX веке. Современники не поняли замысла автора и с периода окончания полотна у художника начинаются все более трудные годы. Однако для нас это полотно может служить хорошим примером, того, что посещая музеи и картинные галереи надо не бежать от одного полотна к другому, а запасшись справочной литературой долго и вдумчиво любоваться одним выбранным творением гениев прошлого.

Искусство фотографии – эмоции, запечатленные на пленке мгновения человеческой жизни. Что вы видите на этом знаменитом снимке Славы Ведера (Slava «Sal» Veder), какие ассоциации он вызывает в вашем сознании? Радость, долгожданная встреча, любимая семья… Но, как известно, за каждой фотографией стоит своя история и здесь тоже не все так просто.