Владимир Ли - Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории

Шестой этапначинается с конца 80-х гг. и продолжается по настоящее время. На этом историческом этапе окончательно определяется ведущая социально-экономическая и политическая роль РК на полуострове на основе утверждения «демократии корейского типа» и перехода к гражданскому обществу. Достижения Юга резко контрастируют с социально-экономическим и политическим кризисом на Севере, который на основе военно-ориентированной политики «сонгун» ищет пути хотя бы частичного «ограниченного» рыночного реформирования народного хозяйства и преодоления обременительной международной изоляции.

Именно на рубеже 80–90-х гг. XX в., когда Юг взял старт в сторону либеральной демократии, появляются серьезные трещины в командно-административной системе Севера. Прекращение внушительной помощи СССР и смерть Ким Ир Сена побудили северокорейцев перейти к политике военизированного варианта авторитарного правления. Но «сильная рука военных», дальнейшее «завинчивание гаек» еще более обострили социально-экономический кризис. Сопоставление Юга и Севера Кореи говорит о том, что однотипная система власти (в данном случае авторитарная) в зависимости от различных политических и социально-экономических предпосылок приносит диаметрально противоположные результаты. Но даже при столь сильных центробежных тенденциях нет оснований рассуждать о формировании на Корейском полуострове двух самостоятельных наций – «социалистической» и «буржуазной». Генетическая и культурно-цивилизационная общность корейского этноса – это итог его долгой борьбы с внешней экспансией и внутренними неурядицами и расколами.

Шестой этап – наиболее сложный и длительный в комплексной периодизации послевоенной истории Кореи, поскольку пока еще не покрылся «архивной пылью». Возможно, в будущем в его рамках будут выделены от дельные подэтапы, но на сегодняшний день в течение этого периода достаточно четко прослеживаются две магистральные тенденции: во-первых, завершение перехода Юга к демократии корейского типа и гражданскому обществу на базе высокоэффективной экономической модернизации и, во-вторых, обострение структурного кризиса всей политико-экономической системы на Севере.

Отдельная проблема – это культурно-цивилизационное развитие на Севере и Юге Кореи в послевоенный период. В рамках целостного культурно-цивилизационного ареала прослеживается нарастание традиционалистских и националистических тенденций в культурной эволюции Севера и усиление восточно-западного межцивилизационного влияния на культурное развитие Юга. Вместе с тем авторы убеждены, что дивергенция, несмотря на все ее деструктивные плоды, не привела к исчезновению общенациональных черт в культуре корейской нации.

На нынешнем этапе параллельного существования двух Корей вряд ли удастся с научной достоверностью рассуждать о том, когда и в какой форме произойдет воссоединение Юга и Севера Кореи. Тем не менее можно уверенно говорить о том, что оно исторически неизбежно, поскольку отражает сокровенное желание корейцев и базируется на фундаментальной культурно-цивилизационной основе (единый язык, общие традиции, верования, обычаи, теснейшие семейно-родственные связи между северянами и южанами и пр.), хотя преодоление последствий полувековой дивергенции потребует немалых усилий и материальных затрат.

На наш взгляд, комплексная, целостная и универсальная периодизация современной (послевоенной) истории Юга и Севера Кореи позволяет по-новому взглянуть как на исторические процессы, так на и перспективы развития полуострова.

Во-первых, при подобном методологическом подходе открывается возможность конкретного сравнительно-исторического (компаративистского) изучения истории двух Корей на каждом из исторических рубежей прошлого.

Во-вторых, тесное сопоставление достижений и неудач двух неоднотипных моделей социально-экономического и политического развития позволяет выявлять наиболее сложные и трудные узлы в потенциальном сближении и возможной конвергенции двух противоположных, но имманентно тяготеющих друг к другу систем.

Наконец, в-третьих, приоритетное внимание в корееведческих работах к категориям целостности, универсальности и комплексности по сравнению с признаками искусственного разделения будет содействовать объединению корейской нации, благотворно повлияет на процесс утверждения духа миротворчества, стабильности и единения на полуострове.

На географическом атласе мира территория Кореи выглядит причудливой формы полуостровом на востоке обширного евразийского суперконтинента. Простираясь почти на тысячу километров с севера на юг, рассекая Желтое и Японское моря, полуостров со второй половины XIX в. стал своего рода «солнечным сплетением» во внешнеполитической стратегии расположенных по соседству геополитических гигантов – Китая, Японии, России. За свою многовековую историю корейский этнос познал всё – ожесточенную межплеменную вражду и рождение в муках национальной государственности, упорное сопротивление иноземному вторжению и феноменальный расцвет собственной цивилизации. Но ничто не оставило столь глубокой незаживающей раны в душе каждого корейца, как многолетнее японское колониальное господство, окончательно установленное в августе 1910 г.

Колониальное господство Японии в Корее хронологически можно разделить на четыре периода: первый (1905–1910) – японский протекторат над Кореей; второй (1910–1919) – военное управление, или «сабельный режим»; третий (1919–1939) – «культурное управление», или период «бархатной кошачьей лапы»; четвертый (1939–1945) – попытка насильственной ассимиляции корейцев с японским культурным пространством.

Полная аннексия Кореи японским милитаризмом в августе 1910 г. означала, что ускоренно модернизирующаяся на основе известных реформ Мейдзи Япония оказалась сильнее других дальневосточных соперников, прежде всего Китая и России. Именно в силу своего стратегического превосходства в регионе империи микадо удалось без большой колониальной войны установить свой абсолютный контроль над Кореей, древней самобытной страной.

С этого времени полновластным владыкой всего Корейского полуострова стал японский генерал-губернатор. Японские чиновники взяли в свои руки все без исключения посты губернаторов провинций и установили полный контроль над финансовыми, дипломатическими, торгово-экономическими, судебно-полицейскими и другими службами. В одночасье прекратило существование суверенное государство, уходящее своими корнями в далекие исторические времена.