Владимир Ли - Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории

Командующим группировкой китайских войск, названных в целях дипломатического камуфляжа «добровольцами», был назначен один из наиболее опытных и популярных в стране военных деятелей Пэн Дэхуай. В своих мемуарах он вспоминает, что утром 4 октября 1950 г. из Пекина в Сиань, где он в то время находился, неожиданно прислали специальный самолет. От имени ЦК КПК ему было предложено срочно вылететь на экстренное совещание в центр. Около 4 часов пополудни, когда Пэн Дэхуай прибыл в здание ЦК, там уже шло совещание высшего руководства партии и страны, на котором обсуждался вопрос о неотложном вступлении китайских войск в Корею. Генерал был твердым сторонником такой акции, и ему без дискуссии поручалось командование китайскими войсками, которые придут на помощь братской Северной Корее. Всю ночь после этого совещания, вспоминает маршал, он не мог уснуть, размышляя о сложностях предстоящей операции. «Я думал о том, что если США оккупируют Корею, то нас будет разъединять только река Ялуцзян, возникнет реальная угроза Северо-Восточному Китаю… Если США захотят развязать агрессивную войну против Китая, то они в любое время найдут предлог для этого. Нельзя идти на уступки», – написал позднее Пэн Дэхуай в своих мемуарах. Очевидно, так размышлял в тот период Мао Цзэдун, хотя не все другие китайские лидеры разделяли это мнение. Вступление в Корейскую войну непосредственно увязывалось с обеспечением национально-государственной безопасности КНР.

Первоначально в состав контрнаступательной группировки КНД вошли 5 стрелковых корпусов и 3 артиллерийские дивизии. В целом же Китай задействовал в Корейской войне огромную по численности группировку в 25 армейских корпусов.

Китайско-северокорейской армии на этом этапе войны противостояла группировка Объединенного командования ООН, состоявшая из 11 пехотных дивизий и бригад, численностью в 211 тыс. солдат и офицеров, оснащенных 790 танками, 300 самолетами, 720 полевыми, 270 зенитными и 764 противотанковыми орудиями. КНД и КНА имели превосходство в живой силе, полевой артиллерии и минометах, но американо-южнокорейские войска значительно превосходили противника по числу танков, зенитных орудий, самолетов и боевых кораблей.

При таком неблагоприятном балансе оснащенности современной боевой техникой китайцы умело использовали временные преимущества ведения иррегулярной полупартизанской войны: тщательную маскировку в лесисто-горной местности, скрытое передвижение в ночное время, просачивание сквозь боевые позиции противника и нанесение им молниеносных ударов в тылах и флангах. Как отмечают российские военные историки А. С. Орлов и В. А. Гаврилов, китайские добровольцы максимально использовали свои преимущества недостаточно оснащенной крестьянской армии, уменьшая одновременно свои слабости. Они атаковали главным образом ночью, прощупывая оборону, охватывая и наводя страх на противника, используя большое количество ручных гранат, огонь ручных пулеметов и минометов. Короче говоря, китайские войска были не разновидностью противника, а совершенно другим противником. После одной из таких атак командир 24-й американской дивизии генерал Чёрч в лихорадочном возбуждении воскликнул: «Китайцы уже здесь. Третья мировая война началась!»

Бои на северокорейском плацдарме с конца октября по декабрь 1950 г. отличались исключительным упорством.

Обе стороны несли огромные людские и материальные потери. Так, 1-я дивизия морской пехоты США потеряла в боях этого периода от 40 до 70 % личного состава. А общие потери «войск ООН» в этот период составили 36 тыс. солдат и офицеров, из которых 24 тыс. были американцами.

Наступательный порыв «войск ООН» резко ослаб и стал иссякать не только в результате появления на Севере Кореи огромных по численности КНД, но и вступления в войну базировавшегося в Маньчжурии 64-го Истребительного авиационного корпуса (ИАК) ВВС СССР, в задачу которого входило обеспечение «воздушного зонта» над небом КНДР. Действия 64-го ИАК во многом изменили характер Корейской войны. Американские летчики столкнулись с советской боевой техникой (самолетами «МИГ-15»), которые по своим качествам не уступали соответствующим аналогам США (истребители F-86 «Сейбр»). С этого времени американская авиация не могла безнаказанно действовать в воздушном пространстве КНДР.

После переброски в Корею КНД во взаимодействии с частями северокорейской армии и при интенсивной поддержке 64-го ИАК советских вооруженных сил развернули широкое контрнаступление против «войск ООН», что вызвало гневную реакцию в милитаристских кругах США. Командующий «войсками ООН» Д. Макартур представил Белому дому программу «решительных действий», которая предусматривала перенос военных действий на китайскую территорию, массированные бомбардировки стратегических объектов в Маньчжурии, полную блокаду не только северокорейского, но и китайского побережья, перекрытие путей снабжения китайской армии со стороны СССР, масштабное вовлечение в военные действия против КНДР и КНР гоминьдановских войск, наконец, ядерные бомбардировки КНДР и КНР. Однако президент Г. Трумэн, госсекретарь Д. Ачесон и министр обороны Д. Маршалл отказались поддержать Макартура и не без веских оснований. «Без сомнения, мы достигли момента, когда надо было принимать серьезное решение. Если бы мы избрали путь разжигания войны в отношении Китая, нам следовало бы ожидать возмездия. Пекин и Москва были союзниками как идеологически, так и по договору. Если бы мы напали на коммунистический Китай, то должны были ожидать русского вмешательства», – писал позднее в своих мемуарах Г. Трумэн.

Региональная война в Корее с прямым вовлечением не только США и их союзников, но КНР и СССР, едва не переросла в гиперконфликт (военное столкновение мирового масштаба), хотя И. Сталин также избегал открытого и фронтального военного столкновения с американцами, к которому, по его оценке, Советский Союз не был готов к тому времени.

Опасения Сталина по поводу угрозы вовлечения СССР в широкомасштабную войну в Восточной Азии, как показали события Корейской войны, имели под собой веские основания. В октябре 1950 г. ВВС США внезапно подвергли массированному обстрелу крупную советскую авиабазу в районе Сухой речки в 40 милях от Владивостока, с которой обычно стартовали наши истребители, обеспечивавшие «воздушный зонтик» над небом КНДР. Разразился крупный политико-дипломатический скандал. При этом в Вашингтоне, зная, что СССР привел в состояние боевой готовности Тихоокеанский флот и бронетанковые дивизии в Приморье, пошли все же на дипломатический компромисс. В ответ на решительный и резкий официальный протест СССР США принесли советской стороне официальные извинения, предложили компенсацию за нанесенные разрушения, сместив формально командира авиаподразделения, участвовавшего в воздушном налете, хотя подобный инцидент вряд ли мог произойти без санкции высоких военных инстанций. [18]Острые политические дискуссии по вопросу об участии КНР в Корейской войне развернулись и в Китае. Влиятельная группа наиболее решительных противников прямого вовлечения КНР в военные действия на Корейском полуострове (Чжоу Эньлай, Жень Биши, Чэнь Юнь, Линь Бяо и др.) настойчиво доказывала, что страна после многих лет внутренних войн остро нуждается в мирной передышке и Народно-освободительная армия Китая (НОАК) не готова к крупномасштабным боевым сражениям с современной, модернизированной армией США. В ответ на это Мао Цзэдун доказывал, что военное столкновение с США – роковая неизбежность.