Владимир Ли - Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории

Советская сторона, судя по архивной документации того времени, терпеливо и настойчиво ожидала того, чтобы дипломатическая инициатива по мирному урегулированию в Корее исходила в первую очередь от США. И эти надежды оказались не напрасными. В мае—июне 1951 г. один из наиболее компетентных американских советологов того времени, бывший посол США в СССР, отставной дипломат Дж. Кеннан вышел на прямые, но неофициальные контакты с постпредом СССР в ООН Я. А. Маликом. Результаты этих встреч принесли сенсационные дипломатические результаты.

Во время первого чаепития 31 мая 1951 г., состоявшегося в официальной резиденции Я. А. Малика в Нью-Йорке, после общих разговоров речь зашла о Корее, и Дж. Кеннан как бы между прочим обронил фразу о том, что воюющие в Корее коалиции могли бы «прекратить огонь» и остановиться примерно на тех рубежах, т. е. на 38-й параллели, которые они занимают ныне де-факто. Советский дипломат уклонился от прямого ответа, хотя это был поворотный момент в дипломатии Корейской войны. Лишь во время второй встречи с Кеннаном 5 июня 1951 г. Малик, высказавшись в целом за мирное урегулирование в Корее, заявил, что СССР не является ее участником и поэтому вопрос о перемирии следует вести прежде всего с КНР и КНДР. Это значило, что СССР добивается расширения формата урегулирования конфликта, исходя из политических реалий на полуострове. В контексте этой позиции в июне 1951 г. в пекинском журнале «Народный Китай», предназначенном для внешнего мира, была обнародована основополагающая статья Сунь Цинлинь (вдовы Сунь Ятсена) о возможности мирного сосуществования между различными социальными системами, если обе стороны проявят добрую волю и пойдут навстречу друг другу.

После столь солидной дипломатической подготовки на арене зондажа потенциальных мирных переговоров вновь появился Я. А. Малик. Выступая в специальной радиопрограмме ООН «Цена мира» 23 июня 1951 г., глава советской дипломатической миссии в ООН открыто поддержал идею мирных переговоров воюющих в Корее коалиций «…в отношении прекращения огня и перемирия на условиях взаимного отвода войск от 38-й параллели». В принципе это было одобрение изложенной ранее позиции США. Вместе с тем МИД СССР в своем разъяснении посольству США в Москве от 27 июня 1951 г. вновь подчеркнул, что «командование ООН» в Корее должно вести мирные переговоры в Корее с китайско-северокорейской коалицией.

После выступления Я. А. Малика по радиопрограмме ООН продвижение к открытию мирных переговоров по Корее обрело более реалистический характер. Но еще 25 июня 1951 г. идея советского представителя в ООН получила в целом позитивную оценку в выступлении президента США Г. Трумэна. Вслед за этим последовало практическое согласие посла США в СССР Керка об участии в мирных переговорах в Корее представителей командования КНД и КНА, что вполне устраивало Пекин. После этих согласований президент Трумэн дал указание генералу Риджуэю, командующему войсками ООН в Корее, открыть переговоры о перемирии с северокорейской стороной. 28 июня 1951 г. Риджуэй направил в адрес северокорейско-китайского командования радиограмму с предложением начать мирные переговоры. Радиограмма была немедленно доведена до сведения Сталина, который в ответном послании от 30 июня 1951 г. рекомендовал дать безотлагательный положительный ответ американцам. По мнению Сталина, соглашение о перемирии в Корее должно быть завизировано в конечном итоге личными подписями Ким Ир Сена и Пэн Дэхуая.

Несмотря на столь четко сформулированный кремлевский сценарий, китайское руководство вновь попыталось сделать СССР одним из основных участников мирного урегулирования. В письме к Сталину Мао Цзэдун предложил, чтобы руководство переговорами в Корее осуществлялось непосредственно советским руководством. Сталин не без резкости заметил: «Это, конечно, немыслимо и не нужно. Руководить придется Вам, тов. Мао Цзэдун. Самое большое, что мы можем дать, – это советы по отдельным вопросам. Мы также не можем держать непосредственную связь с Ким Ир Сеном. Связь должны держать Вы». [20] 10 июля 1951 г. в городе Кэсон состояласьп ервая долгожданная встреча представителей командования двух воюющих коалиций. Дорога к перемирию была открыта. Так начался четвертый самый изнурительный и долгий этап Корейской войны.

Более двух лет со времени первого заседания мирных переговоров, состоявшегося 10 июля 1951 г., шли исключительно напряженные, затяжные дипломатические баталии, которым сопутствовала то затихающая, то вспыхивающая с новой силой позиционная война на различных фронтах Корейского полуострова.

К началу четвертого этапа войны в Корее на ее сухопутном и прибрежном пространстве действовали две крупные военные группировки, численность и оснащенность которых была вполне сопоставима с крупными сражениями Второй мировой войны. О реальных гипермасштабах этого военного противоборства убедительно говорят следующие данные. На территории КНДР были размещены 51 дивизия китайских народных добровольцев (КНД), 23 пехотные и 4 механизированные дивизии КНА. Объединенная воздушная армия (ОВА) северокорейцев и китайцев включала 6 истребительных, 3 штурмовые, 1 бомбардировочную и еще одну смешанную авиадивизии. Общая численность корейско-китайских войск к этому времени достигла 1,3 млн чел., из которых на долю китайских добровольцев приходилось около 900 тыс. чел., а северокорейцев – 400 тыс. солдат и офицеров.

Что же касается «войск ООН», то на их позициях было развернуто 16 пехотных дивизий и 1 дивизия морской пехоты, 4 пехотные бригады, 11 отдельных пехотных дивизий, 2 танковые дивизии, 2 отдельных артиллерийских полка, полк ВДВ, полк морской пехоты, 17 отдельных батальонов, 3 отдельных танковых батальона, 18 дивизионов полевой артиллерии, 9 зенитных дивизионов, 7 отрядов береговой охраны. Всего в составе «войск ООН» было задействовано около 400 тыс. солдат и офицеров, включая 220 тыс. американских военнослужащих. Войска КНА – КНД имели преимущество над противником в численном составе войск, приблизительный паритет в артиллерии и минометах, но значительно уступали по оснащенности боевыми самолетами и силами ВМС. Именно при таком соотношении стратегических сил в районе 38-й параллели война в Корее вошла в стадию затяжного стратегического тупика, когда ни одна из сторон не могла реально рассчитывать на достижение решающей военно-политической победы на поле боя путем разгрома и подавления противника.

В такой тупиковой ситуации осенью 1951 г. Объединенный комитет начальников штабов США (ОКНШ) устроил утечку конфиденциальной информации о том, что Пентагон завершил разработку плана нанесения массированного атомного удара по Северной Корее и, возможно, Северо-Восточному Китаю. Затем с одобрения президента Г. Трумэна в октябре 1951 г. ВВС США провели маневры под кодовым наименованием «Хадсон Харбор», целью которых было нанесение всеуничтожающих ядерных ударов по КНДР.