Хачик Даштенц - Зов пахарей

Геворг стоит у входа в незнакомый город и не знает, что делать.

Вот и Арабо, думает он, точно так же стоял, растерянный, перед городскими воротами, когда шел в Алеппо наниматься на работу.

Из-за плоских кровель показывается купол церкви.

– Как название этого храма? – спрашивает он у какого-то араба.

– Сорока Святых Младенцев.

– Кто построил?

– Один сусани.

– Строитель жив?

– Строение есть, а кто построил, того давным-давно уж нет. Тысяча лет этой церкви. Великий халиф Дамаска, – продолжает рассказывать старый араб, – пришел однажды в Алеппо. Никто не встретил его, один только сасунский мастер-кожевенник оказал почести. Халиф растрогался и спрашивает сасунца:

«Что мне сделать для тебя, добрый человек?»

«Я родом из села Гомк Бсанкской провинции. В Сасуне это, великий халиф, – говорит кожевенник. – В нашем селе церковь была Сорока Святых Младенцев. Если хочешь сделать мне милость, дай клочок земли, я построю здесь такую же церковь для живущих в Алеппо сасунцев».

«Сколько земли тебе надо?» – спрашивает халиф.

Сасунец под мышкой держал кусок сыромятной кожи. Бросает на землю и говорит: «С эту вот шкуру бычью».

«Если сравнить с тем, что ты сделал, слишком мало просишь», – замечает халиф и, взяв у него кусок кожи, разрезает на тонкие ремешки и, связав их, получает нужную меру и дает сасунцу в самом центре города клочок земли.

И сасунец строит там свою церковь. …Утром звонарь, направляясь к колокольне, видит: лежит перед храмом юноша с перевязанной головой.

– Кто ты, парень? – спрашивает звонарь, разбудив спящего юношу.

– Я бсанкский Геворг.

– Странник, значит?

– Странник, и голова у меня, видишь, разбита.

Приходят на утреннюю службу алеппские армяне. Выясняется, что два-три человека знают родителей Геворга. Окружают его, спрашивают, зачем, мол, он в эти края пришел.

– Заработаю денег, куплю ружье, пойду спасу страну от султана, – говорит Геворг. Потом рассказывает про то, что случилось с ним в родном селе.

Несколько пекарей и мельников родом из Сасуна думают: от нас проку никакого не было, может, этот чокнутый что сделает? Складываются, покупают для Геворга ружье и отправляют в Сасун – обратно, значит.

– Что ж, ступай спасай армянскую нацию!

Один старый пекарь выражает сомнение.

– Этот парень, – говорит он, – явился сюда с разбитой головой. Избитый двумя курдами из-за каких-то орехов – как мажет такой человек целую нацию спасти?

– А ты поверил бы, если б тебе сказали, что какой-то несчастный кожемяка Гомка попадет в Алеппо и в одиночку целую церковь построит в центре города? Пока человеку не разобьют башку, он боль народа не поймет, – возражает ему другой пекарь.

– Храбрый, видать, парень, пусть пойдет испытает судьбу, – вступает в разговор третий.

А отец с матерью ждут Геворга неделю-другую – сына нет и нет.

– Ох, пропал-погиб наш бедный сын, – говорят они и сокрушенно хлопают себя по коленям.

У отца Геворга было несколько братьев. Один из них высказывает предположение: племянник-де отправился в Алеппо. Решают одного из братьев отправить на поиски.

– Да с добрым утром, Христос ласковый, – говорит старший брат и пускается в путь на заре.

А Геворг, разминувшись с ним, приходит вооруженный в Сасун. По дороге Геворг убивает дикого козла и с тушей за плечами входит в дом. Дом, да какой дом – крепость целая из базальта. Кладет добычу на пол и ложится на тахту лицом к стене.

Входит в дом отец, видит: незнакомый человек спит на тахте, в изголовье ружье висит, на земле убитая дичь лежит.

– Не иначе, это сын мой, – говорит отец и будит спящего юношу.

– Плохой сосед вынудит человека взять в руки оружие, – говорит Геворг.

Взяв ружье, он в тот же день уходит в горы и, разыскав отряд Арабо, присоединяется к нему.

После смерти Арабо Геворг перешел в отряд Родника Сероба. В одном из сражений он убил самого влиятельного чауша султана, за что и получил кличку «Геворг Чауш».

Чуть пониже среднего роста был Геворг, смуглый и плечистый, с горящими глазами. Волосы черные, кудрявые, брови густые, красивого рисунка. Арабо часто рассказывал о нем, но в лицо я его никогда не видел. А Сероб говорил, что он пользуется большой славой среди курдов и так бойко говорит по-курдски, что не отличишь от курда.

В Сасуне настрого запрещается умыкать девушек – чтобы не нарушать мира в армянских деревнях.

– Бороды вам повырываем, если обвенчаете умыкнувшего, – предупреждали сасунцы своих священников.

Когда Родник Сероб гостил у Тер-Каджа, пришла весть о том, что один из дядьев Геворга Чауша умыкнул женщину из сасунского села Ахбик. Сельчане нагнали виновника и привели к Немрутскому Льву. Они пришли как раз в то время, когда я чистил винтовку Родника Сероба.

Ответчик был немолодой мужчина с большущими усами, в трехах из буйволиной кожи.

– Для кого умыкал эту женщину? – спросил Сероб.

– Для себя, – смело ответил мужчина, дядя Геворга.

– Где увидел ее впервые?

– В храме Аракелоц.

– Из какого села сама и почему пошла в храм?

– Из села, что в долине, а выдана замуж в Сасун.

Муж десять лет как ушел из дому, и никакой помощи от него нету. Бедная женщина обратилась в церковный приход Муша: дескать, трудно ей. Приход написал письмо варжапету Ованесу, чтобы тот принял ее в храм с условием, что она будет работать там прислугой и получать за это церковный харч.

– А ты что же в церкви делал?

– Я в церкви хозяйством ведал.

– Эту женщину из села увел или из церкви?

– Из села.

– Где находится село?

– На Цовасаре.

– Ахбикцы вас где настигли?

– На бсанкской дороге.

– У этой женщины муж есть, как смел ты умыкать ее? К тому же ты стар, а она молода.

– В нашей стране тысяча удивительных вещей происходит, паша, пусть это будет тысяча первая, – отвечал сасунец.

– Говори правду, для себя ты эту женщину уводил или для Геворга?

– Для себя, паша.

– Не знал разве, что в Сасуне закон этого не дозволяет?

– Знал, но вот же… получилось…

Человека этого отвели в сторонку. Привели женщину.

– Ты почему с этим человеком бежала? – спросил паша. – Для кого шла, для него или же для кого другого?

– Для кого же еще, паша? Муж мой десять лет меня вдовой продержал, осталась я на милость церкви.

На второй день их снова привели на допрос. Ахбикцы упорно требовали суда над ними. Сероб вызвал к себе старосту Ахбика, несколько князьев из Гели и Тер-Каджа. Они поклонились предводителю своего края и сказали в один голос:

– Поручи расправу над ними нам, паша.

В это время пришли с сообщением – дескать, Геворг Чауш только что пришел в Тахврник. Сероб послал за Геворгом двух солдат.

Село Гели длинное, кварталы его находятся на большом расстоянии, друг от друга. Чтобы позвать кого-нибудь из соседнего квартала, надо кричать во всю мочь.