Раффи - Меликства Хамсы

Ни для одной из своих книг Раффи не накопил такого огромного и богатого материала, как для книги об армянских меликствах. Книга, которая является глубоким научным исследованием и научной монографией и которая вместе с тем читается как увлекательное эпическое повествование, как «роман» о героической и трагической истории Арцах-Карабаха. Отсюда и необычайно нежное отношение автора к своему любимому детищу: «Эта книга – венец моих творений: ею я воскресил давно утраченную и забытую историю, ею я доказал, что армянское княжество (т. е. государственность – Б. У.) существовало до нынешнего века. Это – большое дело».

Исходя из имевшихся в его распоряжении письменных источников -хроник, различных документов, памятных записей рукописей и т. д. (их критический обзор дал сам писатель на последних страницах своего труда), – Раффи определил конкретные хронологические рамки «Меликств Хамсы» – 1600-1827 годы. Большую часть этих материалов Раффи собрал во время своего путешествия по Сюнику и Арцаху. Научные принципы использования документов и величайшая добросовестность позволили автору воссоздать обстоятельную историю меликств в упомянутый период. В ней точны и достоверны и описания крупных, имевших общенациональное значение событий, и подробностей, имеющих второстепенное и третьестепенное значение. Все это подтверждается и появившимися впоследствии документами, и недавно обнаруженными источниковедческими материалами. Это относится прежде всего к сношениям меликств с русскими официальными кругами и царским двором, начиная с первых шагов Петра Великого и Исраела Ори до активных переговоров меликов с Екатериной II.

Обнаруженные впоследствии документы открывают во всю ширь следующую картину этих событий. Российская империя, давно вынашивавшая планы южных завоеваний, была заинтересована в решении армянского вопроса. Письма и грамоты армянских меликов и духовных лиц передавались влиятельным сановникам России через архиепископа армянской епархии в России Иосифа Аргутинского (Овсепа Аргутяна) и других армян, занимавших высокие государственные посты. Таким образом, освобождение армян, совпадавшее с южной программой России, стало предметом пристального внимания императорского двора. Выли определены задачи Грузинского царства и армянских меликств в объединенной освободительной войне. Оставалось дождаться появления русского войска в Дербентском проходе… Было определено политическое устройство Армении после объединения Закавказья с Россией. Ввиду того, что армянские мелики были инициаторами дипломатических связей с Россией и добровольного вхождения в состав империи, а также взяли на себя задачу оказания военной и продовольственной помощи русским войскам в намечающейся войне, в программу русской стороны входило устройство самостоятельного армянского политического образования. Но и соответственно -уничтожения Карабахского ханства, в соседстве с которым независимость армянских меликств была невозможна. Согласно указаниям Екатерины II, Григорий Потемкин, второе после императрицы лицо в России, послал 6 апреля 1783 г. своему племяннику, генералу П. И. Потемкину следующее предписание: «Шушинского Ибрагим-хана свергнуть должно, ибо после сего Карабах составит армянскую независимость, кроме России, никому неподвластную область. Вы тут употребите все старание, чтоб новая сия область устроилась наивыгоднейшим образом для народа. Через сие и прочие сильные армянские провинции или последуют их примеру, или же большим числом приходить будут в Карабах» (А. Р. Иоаннисян, «Россия и армянское освободительное движение XVIII столетия», Ереван, 1947, с. 236, док. № 22).

Из документов екатерининской эпохи выясняется, что императрица и Григорий Потемкин пришли к решению восстановить армянское государство с центром в Арцах-Карабахе, а главой государства назначить одного из меликов. 19-го мая того же 1783 г. Г. Потемкин представляет Екатерине II докладную, в которой предлагает: «После ликвидации ханства следует область его (Ибрагим-хана – Б. У.), которая составлена из народов армянских, дать в правление национальному и чрез то возобновить в Азии христианское государство, сходственно высочайшим вашего императорского величества обещаниям, данным через меня армянским меликам» (там же, стр. 238, док. № 24).

Раффи – великий писатель и патриот – глубоко сопереживал судьбе любимого им Карабаха, однако любовь эта никак не влияла на его объективность в описании исторических событий и лиц. Он постоянно верен реальной истории, неизменно руководствуется замечательным правилом, выработанным еще армянскими историографами V века: «не прибавлять несуществовавшего… не убавлять существовавшее» (Лазар Парбеци). Однако нередко случается, что перо историка-романиста восстает против несправедливого развития событий, и в авторских примечаниях к книге или непосредственно вслед за беспристрастным изложением фактов следуют строки, более характерные для писателя-обличителя. Так, например, обстоятельно представив завоевание русскими войсками Арцах-Карабаха и политические последствия этого события, автор в сноске дает следующее примечание: «Русские, овладев с помощью меликов Карабахом, оставили главным правителем области заклятого врага тех же меликов – Ибрагим-хана. Ибрагим-хан изменил русским и был убит. На его место был назначен старший сын предателя Мехти-хан, наделенный более широкими правами. Однако он совершил еще большее предательство: в 1822 году он сбежал из Карабаха в Персию и, вернувшись с персидским войском, начал войну с русскими. Непонятно, почему русские чиновники того времени предпочитали этих вероломных ханов армянским меликам, которые самоотверженно служили России?»

Писатель-историк считает, что подобное отношение необъяснимо с точки зрения обычной человеческой логики, ибо оно не просто аморально по отношению к доверию и преданности, проявленным армянами, но и глупо и неразумно прежде всего с точки зрения политико-экономических интересов Российской империи.

Раффи удивлялся подобному поведению русских властей, подобной плате за доверие и преданность. Он не предполагал, что именно оно будет доминирующим для последующих русско-армянских политических отношений в судьбоносные моменты их истории.

Вспомним первую четверть двадцатого века. С каким воодушевлением бросились армянские революционеры в пламя и бури русской революции, ускорив тем самым гибель собственной самостоятельности, как стремились они помочь русскому народу в его борьбе за свободу, доверившись своему мудрому наставнику, который был убежден, что чем свободнее и могущественнее будут русские, тем лучше для армян (Ов. Туманян). Вспомним, как сгорели в этом пламени Богдан Кнунянц и Сурен Спандарян, Прош Прошьян и Слава Каспарянц, Степан Шаумян и другие мученики Бакинской коммуны…