Василий Вишняков - Конструкторы

— Да, слабоваты наши Т-26, товарищ полковник. Броня жидковата… да и пушечка не та… Доты ей не по зубам. — Сказав это, механик-водитель Чижов бросил докуренную самокрутку и аккуратно втоптал её в снег.

— Подходить надо ближе и целиться точно в амбразуру, — угрюмо сказал Якубов.

— Пробовали по-всякому, а результат один. Неважный результат. Вот у соседей в Бабошино, говорят танк — что надо. Называется КВ. Долбает эти доты и дзоты так, что они на куски разваливаются. А ему ихние пушки ничего сделать не могут — броня у него правильная…

— Болтовня, сказки! — решительно сказал Якубов. — Такой танк ещё только собираются сделать.

— Сделали уже… Сам не видел, а ребята сказывал! Зря болтать не будут.

…Танк прорыва? Машина, о которой говорил ему тот самый Духов, в которого когда-то была влюблена (сама призналась!) его жена Тася. А он, Якубов, сказал тогда Духову, что такой танк не нужен… Развёл теорию… Дурак с теорией — вдвойне дурак. Чёрт бы побрал все эти теории, чёрт бы побрал этого прохвоста Гудериана!

В глухом лесу, при сорокаградусном морозе, перед укреплениями линии Маннергейма полковник Якубов очень рассердился и на себя, и на Гудериана. В тот же день он поехал в Бабошино. Ему захотелось увидеть танк КВ.

Духов не сразу узнал полковника. В полушубке, валенках и шапке с подвязанными под подбородком наушниками, тот выглядел не столь внушительно, как в своей московской квартире. Пушистые усы обвисли и были сивыми от инея.

— Здравия желаю! — пробасил Якубов. — Если разрешите, хотел бы взглянуть на ваш чудо-танк.

— Кто вам сказал, что это чудо-танк?

— Все говорят, — коротко бросил Якубов.

КВ стоял недалеко от дороги у полуразрушенного сарая и казался громадным, хотя благодаря белой окраске и не очень выделялся на окружающем фоне. Незадолго перед тем, в один из дней декабря, в трескучий мороз, танк прошёл в глубину укреплённого района, обнаружил замаскированные доты и дзоты, вёл с ними бой; возвращаясь, взял на буксир подбитый танк Т-28 и доставил его в расположение наших войск. На броне КВ много следов от попадания снарядов шведской противотанковой пушки «Бофорс». Осматривая эти вмятины и царапины (особенно густо черневшие на лобовых частях корпуса и башни), Якубов признался:

— А мой Т-26 не выдержал первого же попадания. Будь у меня такая машина, как ваш КВ… Словом, поздравляю, вы сделали превосходный танк. Настоящий неуязвимый танк прорыва!

— Спасибо за хороший отзыв, — улыбаясь ответил Духов. — Приятно это слышать. Тем более, что раньше вы, кажется, не очень жаловали тяжёлые танки…

— Я высказывался тогда в теоретическом плане, исходя из общих соображений, — сдержанно пояснил Якубов. — А в данных конкретных условиях, очень сложных и трудных, такой танк, как КВ, крайне необходим войскам. Ничего удивительного — истина всегда конкретна.

— Значит, теория оказалась, как ни странно, не в ладах с практикой?

— Это бывает чаще, чем принято думать, — сухо ответил Якубов.

День 19 декабря 1939 года особенно запомнился Духову. В этот день танк КВ специальным решением правительства был принят на вооружение Красной Армии (одновременно с новым средним танком Т-34).

Свершилось! Всего год прошёл с того времени, когда конструктор, ни на что не рассчитывая, мастерил за перегородкой в опытном цехе деревянный макет необычной машины. А вот теперь она, «гремя огнём, сверкая блеском стали», завоевала себе право на жизнь!

А танку СМК на Карельском перешейке не повезло — он подорвался на мине. Эвакуировать пятидесятипятитонную громадину было нечем. К тому же противник блокировал танк, стремясь его захватить. До ночи отважный экипаж, возглавляемый старшим лейтенантом Петиным, отбивался от противника, но силы были неравными. Командование обсуждало вопрос о том, чтобы вызволив экипаж, уничтожить машину с воздуха. Эвакуировать СМК в тыл удалось позднее лишь с помощью шести танков Т-28. А на родной завод он был доставлен по железной дороге в полуразобранном виде: погрузить его на железнодорожную платформу целиком, ввиду огромного веса, оказалось нечем.

Случай с СМК да и вообще широкое применение противником противотанковых мин остро поставили вопрос о создании танкового противоминного трала. Конструкторы СКБ-2 быстро его решили. Духов, Яковлев и Григорьев спроектировали простой по конструкции и достаточно надёжный трал (два тяжёлых катка крепятся к танку и, двигаясь перед гусеницами, вызывают преждевременный взрыв мин; такие тралы выдерживали до пяти-шести взрывов и уберегли от подрыва сотни танков!

Работа конструкторов получила высокую оценку — они были удостоены медали «За трудовую доблесть». Эта была первая награда, полученная Н. Л. Духовым, и первое награждение на таком высоком уровне в истории СКБ-2.

В январе 1940 года Духов был назначен заместителем начальника СКБ-2.

Бои на Карельском перешейке ещё не были окончены. Ещё предстояло прорвать линию Маннергейма основу которой составляли многочисленные противотанковые препятствия в виде надолб, рвов, эскарпов и контрэскарпов и разветвлённая система мощных дотов и дзотов. Железобетонные доты прикрывались сверхтолстой «подушкой» из камней и грунта да ещё были засыпаны снегом. Поэтому даже обнаружить их было непросто. Только снаряды крупнокалиберных орудий были способны пробить «подушку», добраться до бетонных плит, при ударе в которые вздымались огненные языки пламени, свидетельствовавшие — есть попадание в дот! Менее мощные снаряды, взрываясь в «подушке», не позволяли даже обнаружить дот.

Вот почему возникла идея установить на КВ мощную стопятидесятидвухмиллиметровую гаубицу. СКБ-2 под руководством Котина и Духова срочно выдало чертежи на новую, значительно более высокую и просторную башню, пригодную для установки столь мощного орудия. Сомнений было немало: устоит ли танк, не будет ли при выстреле откатываться далеко назад? Не развалится ли башня? Не произойдёт ли поломка агрегатов трансмиссии? Не опрокинется ли ставшая слишком высокой машина при стрельбе с борта? Николай Леонидович, проведя расчёты, успокаивал сомневавшихся — всё будет в порядке. Окончательный ответ дали испытания на заводском полигоне. Первый выстрел артиллеристы сделали, находясь в окопе, с помощью привязанной к спусковому механизму верёвки. Танк даже не шелохнулся. И, конечно, не опрокинулся. Так родился КВ-2 — прообраз будущих мощных самоходно-артиллерийских установок.

Четыре танка КВ-2 участвовали в прорыве укреплений на выборгском направлении в районе Суммы и показали себя отлично. Проходы в гранитных надолбах они делали пятью-шестью бетонобойными снарядами. Такими же снарядами сокрушали железобетонные доты. Выходя из боя, танкисты насчитывали на броне КВ десятки вмятин, но сквозных пробоин не было. Вот весьма авторитетное свидетельство о работе КВ, данное Маршалом Советского Союза К. А. Мерецковым в его «Воспоминаниях».