Василий Вишняков - Конструкторы

На смену знойному сухому лету, когда плавился асфальт на тротуарах и нечем было дышать, пришла ветреная и дождливая, пронизывающе-сырая осень 1941 года — осень небывалой тревоги. В недостроенных танковых цехах с незастеклёнными окнами гулял ветер, было холодно, сыро, грязно. Не хватало станков, материя лов, рабочих…

Враг блокировал Ленинград, неумолимо приближался к Москве. Шёл третий месяц войны, и не было теперь человека, который не понимал бы, что она продлится месяцы, а может, и годы — ведь зашедшего так далеко врага предстоит ещё остановить, а потом гнать обратной а это потребует времени. Судя по всему, много времени…

В эти дни конца сентября — начала октября в Челябинск стали один за одним прибывать эшелоны из далекого Харькова с оборудованием и рабочими дизель-моторного завода — того самого, где Николай Леонидович был когда-то в командировке. Он снова встретился с Грашутиным, который как главный конструктор по дизелям попал теперь в его подчинение.

От Грашутина он узнал, что ещё 7 июля — на семнадцатый день войны — руководство завода было предупреждено о предстоящей эвакуации в Челябинск. Тогда это не всеми было понято — враг находился далеко от Харькова. Но именно это предупреждение позволило всю труднейшую операцию по перебазированию завода хорошо подготовить и провести организованно.

По словам Грашутина, немцы строили далеко идущие планы овладения производством русских дизелей — они нужны им были для выпуска в Германии точно таких же танков, как Т-34, о чём немецкие генералы-фронтовики в специальном письме просили Гитлера. На худой конец немцы рассчитывали уничтожить завод — единственный в стране, — чтобы лишить русские танки Т-34 и КВ мощного дизель-мотора. Но захватчикам остались опустевшие заводские корпуса, голые стены, с которых была снята даже электропроводка, вывинчены все до единой розетки…

В ночь на 18 сентября с харьковского вокзала ушёл на Урал первый эшелон с людьми и оборудованием, а 18 октября — за неделю до захвата города врагом — последний, двадцать шестой. Ровно месяц потребовался моторостроителям, чтобы поставить свой огромный завод на колёса.

Урал встречал южан первыми морозами. Северный ветер приносил снежок, покрывавший пока ещё тонким слоем землю, горы заготовок, сотни станков, сгруженных на заводском дворе.

Людей временно расселяли в общежитиях, школах и клубах и сразу же направляли на разгрузку и монтаж оборудования.

Монтаж оборудования дизельного завода начался в недостроенном корпусе, который предназначался в своё время для производства газогенераторов. Корпус — огромный, светлый, но крыша не была полностью остеклена, в помещение залетал снег, не действовало отопление, водопровод, канализация, на полу повсюду — груды строительного мусора. Пустынно, холодно, мрачно. и тем не менее именно здесь предстояло смонтировать и пустить в ход точнейшие станки, придающие зеркальный блеск гильзам цилиндров, фрезерные станки, обрабатывающие шатуны, многошпиндельные полуавтоматы для глубокого сверления распределительных валов, а главное, предстояло возобновить изготовление топливной аппаратуры дизеля, требующее лабораторной чистоты и точности. Фактическим монополистом в производстве этой аппаратуры до недавнего времени была немецкая фирма «Бош», выпускавшая до девяноста процентов мировой продукции. Даже Америка не производила сама топливную аппаратуру высокого давления, а предпочитала покупать её у этой фирмы.

— Вы не представляете, Николай Леонидович, — вздыхая, говорил Грашутин, — какие трудности нам предстоит преодолеть. А в декабре по графику надо дать продукцию. Немыслимо!

Харьковский дизель-моторный завод, а теперь отдел № 2 Кировского завода в городе Челябинске возобновил производство на новом месте и собрал первые уральские дизели В-2 в декабре 1941 года, на тридцать пятые сутки со дня приезда в Челябинск.

…Светлая ленинградская ночь. В небе гул фашистских «юнкерсов». На вышке над крышей заводоуправления Кировского завода — наблюдательный пункт. Отсюда как на плане видны погруженные в тень прямоугольники притихших цехов. Но что это? Внизу в разных местах начинают вспыхивать и взлетать в тёмное небо огненные ракеты. По команде с вышки поисковые группы устремляются вылавливать затаившихся лазутчиков, подающих сигналы вражеским самолётам… А потом в небе над заводом появляется купол парашюта. Он приближается, медленно опускаясь на турбинный цех. Туда устремляется истребительная группа. К счастью, она не успевает к месту приземления — это спустился не парашютист, а бомба замедленного действия. Корпус цеха потрясает мощный взрыв. В числе пострадавших — находившийся в бытовке турбинного корпуса главный конструктор завода Ж. Я. Котин. Он ранен и тяжело контужен.

Через несколько дней враг стал обстреливать Кировский завод из арторудий. На заводской территории рвались снаряды. Люди вынуждены были покидать рабочий места и уходить в укрытия. Во время обеда в столовую нередко приходилось добираться перебежками, а то и по-пластунски, как солдатам на передовой. И не всем удавалось благополучно вернуться в цех.

К концу сентября работать из-за артобстрелов стало совсем невозможно. 6 октября ГКО принял решение об эвакуации танкостроителей-кировцев на Урал.

Первыми в начале октября вылетели на Большую землю руководители основных служб и начальники цехов во главе с директором завода и главным конструктором. Летели через Тихвин, ночью, под обстрелом зениток. В Москве М. И. Калинин вручил И. М. Зальцману и Ж. Я. Котину Золотые Звёзды Героев Социалистического Труда. Это высокое звание было им присвоено за образцовое выполнение заданий правительства по выпуску КВ на Кировском заводе — только «кировцы» питали танками Ленинградский фронт.

После вручения наград Зальцмана и Котина вместе с наркомом Малышевым принял Сталин. Он говорил о том, как нужны танки. Немцы берут массированными танковыми клиньями, им необходимо противопоставить свои клинья. Урал должен стать кузницей танков. Челябинский тракторный надо в кратчайший срок превратить в мощный центр танкостроения.

6 октября 1941 года — день, когда официально прекратил существование Челябинский тракторный завод имени И. В. Сталина: по решению правительства Кировский завод, переезжая в Челябинск, сохранял своё имя. Объединение трёх заводов — ЧТЗ, Ленинградского Кировского и Харьковского дизельного — стало именоваться Кировским заводом Наркомтанкпрома в Челябинске.

Главным конструктором Кировского завода в Челябинске был назначен Котин, а Духов снова стал его заместителем. К понижению в должности Николай Леонидович отнёсся спокойно, считая, что всё стало на свои места. Он ценил организаторский талант Котина, особенно его неподражаемое умение «держаться на плаву» и успешно решать сложнейшие вопросы «в высших сферах». Себя же не считал способным к административной деятельности. Конечно же, это было не так. Просто его гораздо сильнее тянуло к конструкторской, а не к организаторской деятельности. А то, что больше по душе, то и получается лучше. Не случайно историки Танкограда написали позднее о тандеме Котин — Духов: «Вся инженерно-конструкторская часть по созданию новых танков была на Духове… Способности Котина и Духова превосходно сочетались». Вопрос же о том, чьи способности были полезнее для дела, вряд ли имеет смысл — есть много вопросов, на которые просто не существует ответов.