Александр Дюма - Сальватор

- Вы, как и все, думаете, что он умер, ваше превосходительство. Однако вам, другу его отца, я могу открыться: он не умер, он здравствует и почтительнейше вам кланяется.

Посол бросил на монаха непонимающий взгляд. Он начинал сомневаться, в своем ли уме гость.

Монах словно угадал, что творится у его собеседника в душе, и грустно улыбнулся.

- Я не сумасшедший, - сказал он. - Ничего не бойтесь и ни в чем не сомневайтесь: вы, человек, посвященный во все тайны, должны знать, что действительность богаче фантазии.

- Конрад жив?

- Да.

- Чем он занимается?

- Это не моя тайна, а его, ваше превосходительство.

- Должно быть, это нечто великое! Я хорошо его знал, у него доброе сердце... Теперь расскажите, как и почему он вам передал это письмо. Чем могу вам служить? Располагайте мною.

- Ваше превосходительство предлагает мне свою помощь, даже не узнав, с кем имеет дело, даже не спросив, кто я такой!

- Вы - человек! Значит, вы мой брат. Вы - священник, стало быть, посланы Богом. Больше мне не нужно ничего знать.

- Зато я должен сказать вам все. Возможно, поддерживать со мной отношения небезопасно.

- Отец мой, вспомните Сида... Святой Мартин, переодевшись в лохмотья прокаженного, взывал к нему со дна рва: "Сеньор рыцарь! Сжальтесь над бедным прокаженным, свалившимся в эту яму, откуда он теперь не в силах выбраться. Подайте ему руку. Вы ничем не рискуете, ведь у вас железная перчатка!" Сид спешился, подошел ко рву, снял перчатку и ответил: "С Божьей помощью я протяну тебе обнаженную руку!" И он действительно подал прокаженному руку, а прокаженный обратился в святого и отвел своего спасителя к вечной жизни. Вот вам моя рука, отец мой. Если не хотите, чтобы я рисковал, не говорите мне: "Опасность рядом!"

Монах спрятал свою руку в длинном рукаве.

- Ваше превосходительство! - предупредил он. - Я сын человека, имя которого, несомненно, дошло и до вас.

- Представьтесь.

- Я сын... Сарранти, приговоренного к смерти два месяца назад судом присяжных департамента Сены.

Посол невольно отшатнулся.

- Можно быть осужденным и оставаться невиновным, - продолжал монах.

- Кража и убийство! - пробормотал посол.

- Вспомните Каласа, Лезюрка. Не будьте более строги или, скорее, глухи, чем король Карл Десятый!

- Карл Десятый?

- Да. Когда я к нему пришел, бросился ему в ноги и сказал:

"Сир! Мне нужно три месяца, и я докажу, что мой отец невиновен", он мне ответил: "У вас есть три месяца! Ни один волос не упадет за это время с головы вашего отца". Я отправился в путь, и вот я перед вашим превосходительством; я говорю: "Клянусь всем, что есть святого, кровью Спасителя нашего Иисуса Христа, пролитой за нас, что мой отец невиновен и доказательство этого - здесь!"

Монах хлопнул себя по груди.

- У вас есть при себе доказательство невиновности вашего отца, а вы не хотите его обнародовать? - вскричал поэт.

Монах покачал головой.

- Не могу, - возразил он.

- Что вам мешает это сделать?

- Мой долг, сутана. Железная печать - тайна исповеди - наложена на мои уста десницей рока.

- В таком случае вам необходимо увидеться со святым отцом, папой римским, его святейшеством Леоном Двенадцатым. Святой Петр, чьим преемником он является, получил от самого Христа право освобождать от данного слова.

- За этим я и пришел в Рим! - внезапно просветлев лицом, воскликнул монах. - Вот почему я здесь, перед вами, в вашем дворце. Я пришел вам сказать: вот уже целую неделю мне всячески мешают попасть в Ватикан. А время идет. Над головой моего отца занесен меч, и с каждым мгновением смерть все ближе. Сильные враги хотят его смерти! Я дал себе слово прибегнуть к помощи вашего превосходительства лишь в случае крайней нужды, но вот такая минута настала. На коленях прошу вас, как и короля, которого вы представляете: я должен увидеться с его святейшеством как можно скорее или, как бы я ни торопился, я прибуду слишком поздно!

- Через полчаса, брат, вы будете у ног его святейшества.

Посол позвонил.

Снова вошел лакей.

- Передайте, чтобы закладывали мою карету и подавали мне одеваться!

Он обернулся к монаху и сказал:

- Я должен облачиться в посольский мундир; подождите меня, отец мой.

Через десять минут монах и посол выехали на виа Пасседжо, миновали мост Св. Ангела и покатили на площадь Св. Петра.

X

Преемник святого Петра

Леон XII - Аннибал делла Дженга, родившийся недалеко от Сполете 17 августа 1760 года, избранный папой 28 сентября 1823 года - вот уже около пяти лет занимал папский трон.

В описываемое нами время это уже был шестидесятивосьмилетний старик, высокий, худой, грустный и в то же время просветленный. Обычно он находился в скромном, почти голом кабинете в обществе любимого кота, питаясь кукурузной кашей.

Он знал, что неизлечимо болен, но не терял присутствия духа и со смирением встречал свою судьбу. Уже двадцать два раза он принял предсмертное причащение, то есть двадцать два раза находился на грани жизни и смерти и был готов, подобно Бенуа XIII, поставить под кровать гроб.

Аннибал делла Дженга получил назначение по указанию его собрата кардинала Североли, который был отстранен от понтификата из-за исключения Австрии и указал на него как на своего преемника.

Когда тридцатью четырьмя голосами он был избран папой и только что назначившие его папой кардиналы стали его поздравлять, он поднял пурпурную мантию и указал членам конклава на свои распухшие ноги.

- Неужели вы думаете, что я соглашусь взвалить на себя груз, который вы хотите мне доверить? Он слишком тяжел для меня. Что станет с Церковью среди всей этой неразберихи, когда управление будет передано заботам умирающего калеки?

Именно этому своему качеству - калеки и умирающего - Леон XII и был обязан своим назначением.

Нового папу избирают лишь на том условии, что он умрет как можно раньше, а ни один из двухсот пятидесяти четырех последователей святого Петра еще не достиг к тому времени апостольского возраста, то есть не состоял двадцать пять лет в понтификате.

Non videbis annos Petri! [Ты не узнаешь возраста Петра! (Латин )] - так гласит пословица или, скорее, предсказание, которым предваряют выборы каждого нового папы.

Принимая имя Леона XII, Аннибал делла Дженга будто взял на себя обязанность поскорее умереть.

Флорентиец Леон XI, избранный в 1605 году, правил всего двадцать семь дней.

Тем не менее этот немощный человек с больными ногами будто получил на время меч Святой Церкви от самого святого Павла.

Он объявил беспощадную войну грабежу, приказав похватать всех крестьян одной деревни и перевезти их в свое родное Сполете. Эти крестьяне обвинялись в связях с бандитами, да и сами пробавлялись грабежом. С этой минуты о них больше ничего не слышали, словно их перевезли в какой-нибудь Ботани-Бей.