Александр Дюма - Сальватор

- Простую расписку, да?

- О Господи, да самую обыкновенную!

- Без обозначения?

- Укажите только сумму. Мы же знаем, за что вы получили эти деньги, ну и довольно.

Жибасье то ли машинально, то ли потому, что знал, как легко могут улететь билеты, и опасался, что и этих может неожиданно лишиться, прижал их к столу левым локтем и стал выводить расписку изящнейшим почерком.

Затем он протянул ее Сальватору, тот внимательно прочел, с довольным видом сложил и убрал в карман.

Жибасье наблюдал за ним с некоторым беспокойством.

Его насторожила усмешка Сальватора.

Невозможно описать, что он почувствовал, когда Сальватор скрестил руки на груди, посмотрел Жибасье прямо в лицо и, не скрывая насмешки, проговорил:

- Надобно заметить, господин шантажист, что вы не только крайне неосторожны, но и глупы. Как?! Вы поверили в мою сказку? Вы, как ребенок, попались в ловушку. Невероятно! Неужели ночное происшествие ничему вас не научило и вы думали, что никто не станет вас искать? Вы не сообразили, что довольно одного подозрения - и получить образец вашего почерка совсем нетрудно. Но вы глупы и довольно неосторожно крадете деньги, которые доверяет вам господин Жакаль! Садитесь-ка, граф Эрколано, и слушайте меня внимательно.

Жибасье слушал начало этой речи со всевозраставшим удивлением. Сообразив, какую глупость он допустил, дав Сальватору расписку, написанную его рукой, он решил забрать эту расписку назад и приготовился наброситься на него. Но Сальватор, несомненно, предвидел все и предупредил нападение: он выхватил из кармана заряженный пистолет, приставил его к сруди каторжника и повторил:

- Садитесь, граф Эрколано, и слушайте, что я вам скажу.

Жан Бычье Сердце отнял у Жибасье во время ночной схватки все оружие. Впрочем, мошенник привык действовать скорее хитростью, а не силой и решил, что ему ничего не остается, как подчиниться. Он рухнул на стул, зеленый от злости и мокрый от пота.

Жибасье понимал, что, как у маршала де Виллеруа, у него тоже наступила такая пора жизни, когда удача нас покидает и нам остается ждать лишь поражений.

Сальватор обошел стол, сел напротив Жибасье и, поигрывая пистолетом, повел речь в таких выражениях:

- Вас приговорили к каторге за кражи и подлоги, и вы чудом избежали смерти за убийство, потому что ваша вина не была доказана. Убийство было совершено в притоне на улице Фруаманто, погиб провинциал по имени Клод Венсан. Вашими сообщницами были Бебе-Рыжавка и мадемуазель Фифина. Я могу доказать, что именно вы нанесли первый удар подставкой для Дров, оглушив несчастного, а довершили дело две мерзавки, одна из которых уже находится в руках правосудия за другое преступление, а другая принесла вам нынче утром полмиллиона франков, которые вы украли у графини Рапт, а я приказал отнять их У вас. Я могу хоть завтра передать вас и мадемуазель Фифину в руки господина Жакаля, и как бы ни был он могуществен, вряд ли он станет вас выручать... Верите ли вы, что я имею такую власть и что вы подвергаетесь некоторому риску, если не пожелаете мне подчиниться?

- Верю, - печально прошептал Жибасье.

- Погодите, это еще не все. Спустя несколько дней вы сбежали с каторги и похитили девушку из Версальского пансиона по приказанию господина Лоредана де Вальженеза. Ваши сообщники отняли у вас вашу долю и бросили вас в колодец, откуда вам помог выбраться господин Жакаль. С того дня вы его преданнейший раб, однако ни вы, ни он не смогли мне помешать отнять Мину у господина де Вальженеза и спрятать ее в надежном месте. Как видите, господин шантажист, я могу бороться с вами и одерживать победы. Сегодня речь идет о деле гораздо более серьезном, чем похищение девушки. Этому делу я готов отдать, если понадобится, не только полмиллиона франков, которые по моему приказанию отобрали у вас этой ночью, но вдвое, втрое, вчетверо больше этой суммы. Горе тому, кто встанет у меня на пути: я раздавлю его, как червя. Кто со мной - выиграет, кто против меня - все потеряет. Теперь слушайте внимательно.

- Я вас слушаю.

- Когда истекает срок, предоставленный аббату Доминику для совершения паломничества в Рим?

- Сегодня.

- Когда должны казнить господина Сарранти?

- Завтра в четыре часа пополудни.

Сальватор побледнел и вздрогнул, услышав, как уверенно говорит об этом объявленный негодяй, с которым ему приходилось иметь дело. Однако он взял себя в руки, словно у него еще оставалась последняя надежда, и внезапно переменил тему:

- Вы знакомы с честнейшим господином Жераром из Ванвра? - спросил он у Жибасье.

- Он мой коллега и друг, - отвечал тот.

- Знаю... Он уже приглашал вас к себе в загородное имение?

- Никогда.

- Неблагодарный! Неужели в эти прекрасные дни ему ни разу не пришла в голову мысль пригласить друга на деревенский обед в Ванврский замок?

- Такая мысль ему не приходила.

- Словом, если бы представился случай наказать его за такую неблагодарность по отношению к вам, вы не упустили бы такой возможности?

- По правде говоря, нет: я очень чувствителен в подобного рода вопросах.

- Думаю, такая возможность представляется вам сегодня же.

- Неужели?

- Господина Жерара только что назначили мэром Ванвра.

- Везет же некоторым! - вздохнул Жибасье.

- Имейте терпение, и вам может повезти не меньше, - пообещал Сальватор. - Ведь вы только попытались убить человека, а господин Жерар убил! Вы уже побывали на каторге, теперь его очередь, если только он не отправится еще дальше.

После всего сказанного, если вы, жертва дружеских чувств, которые вы к нему питаете, хотите дать современным историкам один из величайших примеров дружбы, дошедших до нас с древних времен, и, как Нис, умереть вместе со своим Эвриалом - Нет!

- Я думаю, это разумно. Тогда необходимо в точности исполнить то, о чем я вам скажу.

- Чем я рискую?

- Ничем. Вы только поможете честному человеку сделать доброе дело. Я знаю, что этого недостаточно для такого пытливого человека, как вы. Но, помогая этому честному человеку, вы отработаете аванс в десять тысяч франков, который вы считали потерянным.

- А-а, вы имеете в виду десять тысяч, которые я одолжил своему крестнику?

- Совершенно верно.

- Вы угадали: я действительно считал эти деньги потерянными.

- А они не пропали! В доказательство - эти две тысячи франков, которые вы уже можете положить себе в карман.

Сальватор кивнул Жибасье на два банковских билета, продолжавших лежать на столе.

- А вот еще три тысячи, которые вы можете прибавить к первым двум, закончил молодой человек.

- И за это я уже, верно, не должен вам расписки? - спросил Жибасье.

- Вы умный человек, - похвалил Сальватор.

- Это меня и губит! Слишком богатое у меня воображение, сударь! Впрочем, продолжайте: что я должен делать? Куда мне отправляться?