Александр Дюма - Сальватор

- Вы сказали "надежда"? - спросил Сальватор врача.

- Да, сударь, именно так я и сказал. Нас одиннадцать.

У меня, значит, было десять шансов против одного, что собака бросится на одного из моих товарищей, а не на меня. А так как я специально изучал бешенство, я имел бы случай наложить на свежую рану составленное мною противоядие, которое я всегда ношу с собой, в надежде на то, что представится удобный случай.

- Я вижу, сударь, - сказал Сальватор, - вы настоящий филантроп. К сожалению, моя собака не является, сейчас во всяком случае, "пациентом", выражаясь языком медицины. Только посмотрите, как она послушна!

Сальватор указал псу под стол, словно на конуру, и приказал:

- Место, Бразил, место!

Он обратился к гостям и продолжал:

- Не удивляйтесь, что я заставил своего пса лечь под стол, за который сяду вместе с вами. Я шел на ужин - лучше поздно, чем никогда? - как вдруг встретил на дороге господина Жерара.

Я хотел уйти вместе с ним, но он настоял на том, чтобы я к вам присоединился. Я не смог устоять перед его приглашением, совпадавшим с моим желанием, тем более что в его отсутствие он поручил мне быть за хозяина.

- Браво! Браво! - вскричали присутствовавшие, очарованные прекрасными манерами Сальватора.

- Садитесь на место хозяина, - пригласил его нотариус. - Позвольте мне наполнить ваш бокал и предложить тост за его здоровье.

Сальватор подал бокал.

- Это более чем справедливо, - сказал он. - Пусть Господь наградит его по заслугам!

Он поднес бокал к губам и пригубил вино.

В это мгновение Бразил протяжно взвыл.

- Ого! Что это с вашей собакой? - спросил нотариус.

- Ничего. Так он обыкновенно одобряет тост, - сообщил Сальватор.

- Отлично! - похвалил врач. - Вот пес, получивший прекрасное воспитание. Правда, речь у него получилась невеселая.

- Сударь! - проговорил Сальватор. - Вы знаете, что бывают необъяснимые наукой случаи, когда некоторые животные предчувствуют несчастье. Может быть, нашему другу господину Жерару как раз угрожает такое несчастье?

- Да, так говорят, - подтвердил врач. - Но мы-то не верим в этот вздор.

- А вот моя бабушка... - начал было цветовод.

- Ваша бабка была просто дура, друг мой! - отрезал врач.

- Прошу прощения, - продолжал нотариус, обращаясь к Сальватору, - но вы, кажется, говорили об опасности, которая может угрожать господину Жерару.

- Опасность? - переспросил землемер. - Какая же опасность может угрожать честнейшему человеку на земле, никогда не сворачивавшему с прямого пути?

- Горячему патриоту! - прибавил судебный исполнитель.

- Верному другу! - поддакнул врач.

- Всегда готовому на самоотречение! - вскричал нотариус.

- Вы же знаете, господа, что таких-то и подстерегает несчастье: лучшие погибают первыми! Несчастье - как библейский лев, qucerens quern devoret ["Выискивая, кого пожрать" (латин ) - послание апостола Петра], нападает главным образом на праведников, таких, как Иов, к примеру.

- Тогда какого черта делает ваша собака? - спросил цветовод, заглядывая под стол. - Она лопает траву!

- Не обращайте внимания, - отозвался Сальватор. - Мы говорили о господине Жераре и остановились на том, что...

- ...что страна, давшая жизнь такому человеку, - подхватил нотариус, может гордиться своим героем.

- Он снизит налоги, - подсказал врач.

- Поднимет цены на зерно, - прибавил земледелец.

- Снизит цены на хлеб, - вставил садовод.

- Уничтожит национальный кредит, - заявил судебный исполнитель.

- Проведет реформу в Школе медицины! - воскликнул врач.

- Введет во Франции новый кадастр, - заверил землемер.

- Ох! - воскликнул нотариус, прерывая этот восторженный хор. - Ваш пес засыпал мне землей все панталоны.

- Возможно! - согласился Сальватор. - Впрочем, давайте не будем обращать на него внимания.

- Напротив, господа! - возразил врач, заглянув под стол. - Эта собака странно выглядит: язык вывалился, глаза налились кровью, шерсть встала дыбом.

- Вполне может быть, - произнес Сальватор. - Но если ей не мешать, она не тронет. Это пес-мономан, - со смехом прибавил Сальватор.

- Должен вам заметить, - с умным видом проговорил врач, - что слово "мономан" происходит от "monos" и "mania", то есть "одна мысль" и, стало быть, может применяться лишь к человеку, поскольку только человек наделен способностью мыслить, а собака живет лишь инстинктами, очень развитыми, спору нет, но они не могут идти ни в какое сравнение с существом высшего порядка - человеком.

- В таком случае, - возразил Сальватор, - объявляйте это как хотите, инстинктом или способностью мыслить, но Бразил сейчас занят только одним.

- Чем?

- У него было двое молодых хозяев, которых он очень любил: мальчик и девочка. Мальчика убили, девочка исчезла. До сих пор пес так хорошо искал, что нашел девочку.

- Живую?

- Да, живую и здоровую. А мальчика убили и закопали, бедный Бразил надеется найти место, где был спрятан труп, и ищет его повсюду.

- Qucere et mvenies ["Ищи и обрящешь" ( штин ) - искаженное Евангелие от Матфея], - сказал нотариус, радуясь возможности блеснуть своими познаниями в латинском ярыке.

- Простите, - вмешался врач, - но вы тут нам целый роман сочинили, сударь.

- Я рассказал вам подлинную историю, - поправил Сальватор, - и не самую веселую.

- Мы сейчас за десертом; как говаривал усопший господин Эгрефей, большой гастроном, это как раз подходящее время для историй. И если вы хотите рассказать нам свою историю, сударь, мы внимательно вас слушаем.

- Я с удовольствием это сделаю, - сказал Сальватор.

- Она обещает быть интересной, - прибавил врач.

- Я тоже так думаю, - кивнул Сальватор.

- Тсс, тсс! - послышалось со всех сторон.

На мгновение воцарилась тишина, и вдруг Бразил так жалобно взвыл, что присутствовавшие вздрогнули, а садовод, думавший, очевидно, иначе, нежели врач, не удержался и вскочил, пробормотав:

- Дьявол, а не пес!

- Да сядьте вы! - потянув его за полу фрака и заставив занять прежнее место, приказал геометр.

Садовод заворчал в ответ, но все-таки сел.

- Историю! - стали просить гости. - Рассказывайте свою историю!

- Господа! - начал Сальватор. - Я назову свою драму, так как это скорее драма, а не история: "Жиро, Честный Человек".

- Глядите-ка! - заметил судебный человек. - Почти господин Жерар, честный человек.

- Да, разница в самом деле всего в двух буквах. Но я бы прибавил к этому названию: "Или Внешность Обманчива".

- Прекрасное название! - похвалил нотариус. - На вашем месте я бы отнес эту драму господину Гильберу де Пиксерекуру.

- Не могу, сударь. Я посвящаю ее господину королевскому прокурору.

- Господа, господа! - вмешался врач. - Позвольте вам заметить, что вы мешаете рассказчику.

- Не волнуйтесь, я начинаю, - успокоил его Сальватор.

- Тише! - шикнул геометр.