Александр Дюма - Сальватор

- Нет ничего проще, - ядовито улыбнулся аббат, - к счастью, все доказательства у нас в руках.

- Все! - подтвердил художник.

Аббат вынул из кармана, как сделал перед тем фармацевт, сложенный вчетверо листок и подал его г-ну Рапту со словами:

- Вот петиция, подписанная самыми известными врачами квартала, доказывающая, что этот отравитель торгует лекарствами, приготовленными не по правилам. Некоторые из его лекарств послужили причиной смерти.

- Дьявольщина! Это уже серьезно! - заметил г-н Рапт. - Дайте мне эту петицию, господа, и поверьте, что я сумею найти ей применение.

- Самое меньшее, что можно требовать против такого человека, ваше сиятельство, - камера если не в Рошфоре и Бресте, то хотя бы в Бисетре.

- Ах, господин аббат! Вы подаете пример христианского милосердия! воскликнул граф Рапт. - Вы хотите раскаяния, а не смерти грешника.

- Ваше сиятельство! - с поклоном отвечал аббат. - Уже давно я, опираясь на сведения, добытые с огромным трудом, составил вашу биографию. Я ждал лишь такой встречи, как сегодня, чтобы опубликовать ее. Я объявлю ее в следующем номере "Горностая". И прибавлю еще одну черту: любовь к человечеству.

- Ваше сиятельство! - прибавил Ксавье. - Я никогда не забуду этот визит, и когда буду писать Праведника, прошу у вас позволения вспомнить ваше благородное лицо.

Во время этого диалога полковник маневрировал, как опытный стратег, и постепенно оттеснил братьев к двери.

Аббат решился наконец взяться за ручку: не то понял маневр, не то ему больше нечего было просить.

В эту минуту дверь распахнулась, но не по милости аббата, а под внешним давлением, и старая маркиза де Латурнель (ее, надеюсь, не забыли наши читатели, ведь она была связана с графом Раптом не одними родственными узами) устремилась, запыхавшись, в кабинет.

- Слава Богу! - пробормотал г-н Рапт, полагая, что наконец-то вырвался из когтей двух братьев.

XXXV

Глава, в которой открыто говорится, кто причинял беспокойство г-же де Латурнель

На помощь! Умираю! - слабо вскрикнула маркиза и, закатив глаза, упала на руки аббату Букмону. - Ах ты Господи! ГЪспожа маркиза! - обронил тот. Что произошло?

- Как?! Вы знакомы с госпожой маркизой? - изумился граф Рапт, бросившись было на помощь г-же де Латурнель, но замер, видя, что она в руках друга.

Ничто на свете не могло испугать его больше, чем то, что он увидел: маркиза де Латурнель - приятельница такого язвительного человека, как аббат.

Он знал, какой легкомысленной бывала маркиза; случалось, ночью он внезапно просыпался и его бросало в жар при мысли, что его тайны находились в руках женщины, любившей его от всего сердца, но, подобно медведю Лафонтена, способной рано или поздно уничтожить графа, бросив ему в лицо просто так одну из его тайн.

Кроме того, он хорошо знал маркизу: если маркиза была другом двух братьев, она станет поддерживать не его, а церковных крыс.

Его еще больше ошеломило, когда в ответ на вырвавшиеся у него слова: "Как?! Вы знакомы с госпожой маркизой?" - аббат Букмон сказал, пародируя графа, цитировавшего г-на де СенГерема:

- Я был бы недостоин жить, если бы не знал одну из самых благочестивых дам Парижа!

Граф увидел, что необходимо примириться с этим знакомством, и подошел к маркизе, симулировавшей по привычке в шестьдесят лет один из обмороков, так шедших ей в двадцатилетнем возрасте.

- Что с вами, мадам? - спросил он в свою очередь. - Умоляю, не оставляйте нас в неизвестности.

- Да я просто умираю! - не открывая глаз, отозвалась маркиза.

Такой ответ ничего не значил.

Однако граф Рапт увидел, что все не так страшно, как ему показалось поначалу, и сказал секретарю:

- Надо бы позвать врача, Бордье.

- Не надо! - возразила маркиза, открывая глаза и в ужасе озираясь.

Она увидела аббата.

- А, это вы, господин аббат, - нежнейшим голоском пролепетала старая святоша.

Ее тон заставил графа Рапта вздрогнуть.

- Да, госпожа маркиза, это я, - отозвался довольный аббат. - Имею честь представить вам своего брата, господина Ксавье Букмона.

- Большой художник! - любезно улыбнулась маркиза. - Я от всего сердца рекомендую его нашему будущему депутату.

- Это ни к чему, мадам, - возразил г-н Рапт. - Эти господа, слава Богу, умеют отрекомендоваться сами.

Два брата опустили глаза и смиренно поклонились; они сделали это совершенно одинаково, словно движимые одной пружиной.

- Что с вами случилось, маркиза? - вполголоса спросил г-н Рапт, словно намекая двум посетителям, что, оставаясь дольше, они проявляют нескромность.

Аббат понял его намерение и сделал вид, что уходит.

- Брат мой! - сказал он. - Я начинаю замечать, что мы злоупотребляем временем его сиятельства.

Однако маркиза удержала его за полу редингота.

- Нисколько, господин аббат! - возразила она. - Причина моего страдания - ни для кого не секрет. Кстати, поскольку вы не совсем посторонний человек и знаете обо всем, что со мной происходит, я рада встретить вас здесь.

Будущий депутат помрачнел, зато аббат просиял от радости.

- Что вы хотите сказать, госпожа маркиза? - вскричал он. - Как я, готовый отдать за вас жизнь, могу иметь несчастье быть причастным к вашему страданию?

- Ах, господин аббат! - с отчаянием в голосе вскричала маркиза. - Вы хорошо знаете Толстушку?

- Толстушку? - переспросил аббат таким тоном, словно хотел сказать: "А что это такое?"

Граф знал, кто такая Толстушка, и, догадываясь о причине великого страдания, сотрясавшего маркизу, упал в кресло со вздохом отчаяния, как человек, который, устав бороться, сдает свои позиции неприятелю.

- Да, Толстушку, - подтвердила маркиза плачущим голосом. - Вы не могли ее не знать, вы двадцать раз видели меня с ней. О Великий Боже! Бедняжка, она так громко лаяла, если я оставляла ее одну в особняке!

- А-а, я понял! - вскричал аббат, которого наконец надоумило слово "лаяла". - Я понял!

Он хлопнул себя по лбу и продолжал:

- Вы говорите о своей прелестной собачке! Восхитительной собачке, грациозной и умненькой! Неужели с ней случилось какое-нибудь несчастье, госпожа маркиза?

- Несчастье?! Ну еще бы, разумеется несчастье! - разрыдалась маркиза. Она умерла, господин аббат.

- Умерла! - хором подхватили оба брата.

- Пала жертвой ужасного преступления, отвратительной ловушки.

- О Небо! - воскликнул Ксавье.

- Кто же виновник этого мерзкого злодеяния? - спросил аббат.

- Кто?! И вы еще спрашиваете! - прошипела маркиза.

- Да, мы бы хотели знать, - подтвердил Ксавье.

- Наш общий враг, недруг правительства, короля: фармацевт из предместья Сен-Жак!

- Я так и думал! - вскричал аббат.

- Готов поклясться, это его рук дело! - подхватил художник.

- Как же это было, Боже ты мой?

- Я отправилась к нашим добрым сестрам, - начала свой рассказ маркиза. - Когда мы с Толстушкой проходили мимо аптеки, бедняжка, которую я держала на поводке, вдруг останавливается. Я думаю, ей просто понадобилось остановиться. Я тоже останавливаюсь... Вдруг она взвыла, бросила на меня прощальный взгляд и упала замертво прямо на мостовой.