Александр Дюма - Сальватор

- Говорите же, сударь, - попросил старик, снова повернувшись к Сальватору.

- Господин маршал! - начал тот. - Одного из моих друзей пригласили, по приказу господина Рапта, явиться сюда, в этот парк, в десять часов. Моего друга дома не оказалось, и я пришел вместо него. Но перед выходом сюда я по некоторым признакам, известным княжне, определил, что могу попасть в ловушку.

Тогда я взял с собой пистолет и пришел.

- Кому господин Рапт может дать приказание прийти? - перебил его г-н де Ламот-Гудан.

- Человеку, который не мог ни подозревать ловушки, ни усомниться в честности графа, господин маршал.

- Мне, отец! - вмешалась княжна Регина. - Граф силой приказал мне вызвать сюда вечером, не знаю уж с какой целью, господина Петруса Эрбеля.

- А и верно: с какой же целью? - спросил маршал.

- Тогда я не знала, зато теперь уверена: чтобы его убить, отец.

- О! - обронил возмущенный маршал.

- И я пришел, - продолжал Сальватор, - в условленное время вместо моего друга Петруса. Едва войдя в сад, калитку которого умышленно оставили незапертой, я получил пулю в грудь, вернее, в бляху комиссионера; стрелял человек, которого я разглядел в сумерках. Повторяю: я был вооружен, и, опасаясь повторного нападения, я его опередил.

- И этот человек?.. - с непередаваемым беспокойством спросил г-н де Ламот-Гудан. - Этот человек...

- Я не знал, кто это был, господин маршал. Но ее сиятельство княжна, которая, как и я, заподозрила неладное и спряталась в роще, чтобы предупредить несчастье, сказала мне, что это господин Рапт.

- Он! - глухо пробормотал г-н де Ламот-Гудан.

- Он самый, господин маршал. Теперь я уверен, что это именно так.

- Он! - в бешенстве повторил маршал.

- Я подошел к нему, - продолжал Сальватор, - в надежде ему помочь. Оказалось, я опоздал, господин маршал: пуля попала в грудь, и господин Рапт мертв.

- Мертв! - с величайшим страданием в голосе вскричал маршал. - Мертв!.. И убил его не я!.. Что вы наделали? - прибавил он, обращаясь к молодому человеку, и на глаза его навернулись злые слезы.

- Простите, господин маршал, - сказал Сальватор, неверно истолковав переживания маршала. - Богом клянусь, я лишь защищал свою жизнь.

Господин де Ламот-Гудан словно не слышал его слов. По его щекам текли слезы отчаяния, он рвал на себе волосы.

- Итак, - молвил он чуть слышно, будто разговаривая с самим собой, но так, что Регина и Сальватор разобрали его слова, - я был в его руках игрушкой, жертвой обмана целых двадцать лет. Он свел в могилу мою жену, вселил в мое бедное сердце неизбывное отчаяние, украл у меня счастье, опозорил имя, а в минуту расплаты пал от руки другого. Где он? Где?

- Отец! Отец! - закричала Регина.

- Где он? - проревел маршал.

- Отец! - обхватив его руками, повторила Регина. - Вы простудитесь. Уйдем из этого парка! Вернемся в дом!

- А я говорю, что хочу его видеть! Где он? - затравленно озираясь, не унимался маршал.

- Умоляю вас, вернемся, отец! - продолжала настаивать Регина.

- Я не твой отец! - прохрипел старик, с силой оттолкнув девушку.

Бедняжка вскрикнула, да так жалобно, словно прощалась с жизнью.

Она закрыла лицо руками и горько заплакала.

- Господин маршал! - заметил Сальватор. - Княжна права: ночь нынче холодная, и вы можете простудиться.

- Да какое мне до этого дело?! - выкрикнул старик. - Да пусть я окоченею, пускай меня засыплет снегом, пусть под покровом ночи умрет мой позор!

- Во имя Неба, господин маршал, успокойтесь! Такое возбуждение опасно! - ласково предупредил Сальватор.

- Да вы разве не видите, что у меня голова горит, кровь закипает в жилах, что близок мой конец?.. Послушайте же меня, как слушают умирающего человека... Вы убили моего врага, я хочу его видеть.

- Господин маршал! - с рыданиями в голосе проговорила несчастная Регина. - Если я не имею права называть вас отцом, то вправе любить вас как дочь. Во имя любви, которую я всегда к вам питала, уйдемте подальше от этого страшного места.

Вернемся в дом!

- Нет, я сказал! - грубо отозвался маршал и снова ее оттолкнул. - Я хочу его видеть. Раз вы не хотите принести его ко мне, я сам пойду и разыщу его.

Он резко развернулся и направился в рощу напротив, где мы видели княжну Регину.

Сальватор последовал за ним, поравнялся с маршалом, взял его за руку и сказал:

- Идемте, господин маршал, я провожу вас.

Они скорым шагом прошли аллею, отделявшую их от трупа; подойдя к тому месту, где он лежал, старик опустился на одно колено, приподнял голову уже остывшего тела, вгляделся в черты лица, освещаемые луной, и, в бешенстве сверкая глазами, прокричал:

- Ты всего-навсего труп! Я не могу ни дать тебе пощечину, ни плюнуть в лицо! Тело твое бесчувственно, из-за твоей неподвижности я не могу утолить жажду мести!

Он снова уронил голову графа на снег, поднялся, взглянул на Сальватора со слезами на глазах.

- О, несчастный! И зачем только вы его убили?

- Пути Господни неисповедимы, - строго проговорил молодой человек.

Но испытания, выпавшие на долю несчастного старика, оказались непосильными. Сначала по всем его членам пробежала дрожь, а затем его стало бить как в ознобе.

- Обопритесь на мою руку, господин маршал, - предложил Сальватор, приблизившись к г-ну де Ламот-Гудану.

- Да... Да... - пролепетал тот; он хотел было прибавить что-то еще, но вымолвил нечто нечленораздельное.

Сальватор на него посмотрел. Старик побледнел, его лицо покрылось холодной испариной, глаза закрылись, губы побелели.

Молодой человек подхватил его, словно ребенка, на руки и пошел в конце аллеи, где ждала княжна Регина.

- Княжна! - сказал Сальватор. - Жизнь маршала в опасности. Проводите меня в его апартаменты.

Они направились к павильону, где находились комнаты маршала, вошли в спальню и уложили маршала на диван. Старик был без сознания.

Регина попыталась привести его в чувство, но безуспешно.

Сальватор позвонил камердинеру - тоже тщетно. Как мы уже говорили выше, прислуга спала глубоким сном после ночи, проведенной накануне в хлопотах.

- Пойду разбужу Нанон, - предложила княжна.

- Сначала зайдите к себе, княжна, и принесите соли и уксус, - попросил Сальватор.

Княжна поторопилась сделать так, как сказал молодой человек. Когда она вернулась с флаконами в руках, то застала Сальватора беседующим с маршалом: благодаря растираниям молодому человеку удалось привести его в чувство.

- Подойдите, - с трудом выговаривая слова, сказал г-н де Ламот-Гудан, едва завидев княжну. - Простите, что я был с вами слишком суров. Простите меня, дитя мое. Я так несчастен!

Поцелуйте меня!

- Отец! - по привычке называя его так, молвила княжна. - Я посвящу свою жизнь тому, чтобы вы забыли о своих страданиях.

- Тебе не придется долго этим заниматься, бедная девочка! - покачал головой маршал. - Как видишь, мне осталось жить всего несколько часов.