Александр Дюма - Сальватор

- Прошу следовать за мной.

Служанка пошла вперед. Креолка следовала за ней по извилистому коридору вплоть до двадцать второго номера.

- Здесь, мадам, - сказала служанка достаточно громко для того, кто не спал или спал вполуха.

- Потише, мадемуазель, - угрожающе проговорила креолка.

Спеша отделаться от девушки, она прибавила:

- Вот пятнадцать луидоров, которые я вам должна. Оставьте меня одну.

Служанка протянула руку и получила деньги. Она обратила внимание на необычайную бледность постоялицы и нездоровый блеск ее глаз.

"А-а, вот оно что, - подумала девушка. - Этой женщине молодой человек из двадцать третьего номера назначил свидание.

И пока его жена спит или будет отсутствовать, он навестит эту даму".

- Спокойной ночи, мадам, - ухмыльнулась она и убралась прочь.

Как только служанка вышла, г-жа де Розан обежала комнату взглядом.

Это была обычная комната, какие встретишь на любом постоялом дворе.

Как правило, все такие комнаты выходят в коридор, сообщаются друг с другом и их разделяет лишь запирающаяся дверь.

Они следуют одна за другой и соединены, словно бусины четок.

Г-жа де Розан с первого взгляда определила, что это именно такая комната, и очень обрадовалась.

Справа находилась дверь, что вела в двадцать первый номер, слева - в двадцать третий, то есть в комнату, которую занимали Камилл и Сюзанна. Креолка поспешила к этой двери и приникла ухом к замочной скважине.

Беглецы еще не ложились, они только заканчивали ужин, поданный не так скоро, как посулила служанка; кроме того, они намеренно тянули время, обмениваясь слащавыми речами, что так свойственно влюбленным, когда они сидят за столом.

Оживленный разговор был в самом разгаре.

- Ты правду говоришь, Камилл? - спрашивала Сюзанна де Вальженез.

- Я никогда не лгу женщинам, - отвечал Камилл.

- Не считая жены?

- Причина была уважительная, - рассмеялся Камилл.

Слова сопровождались долгими и звонкими поцелуями, от чего г-жа де Розан задрожала всем телом.

- А если ты вздумаешь меня тоже обмануть под благовидным предлогом? заметила Сюзанна.

- Обмануть тебя? Это же совсем другое дело. У меня нет оснований тебе изменять.

- Почему?

- Потому что мы не женаты.

- Да, однако ты сто раз мне говорил, что женишься на мне, если овдовеешь.

- Говорил.

- Значит, как только я выйду за тебя замуж, ты начнеЩь меня обманывать?

- Вполне вероятно, душенька.

- Камилл, ты невозможен!

- Кому ты это говоришь!

- Ты уже сделал одну женщину несчастной и послужил причиной смерти одного мужчины.

Камилл нахмурился.

- Молчи! Не тебе говорить о Кармелите.

- Напротив, Камилл, я хочу об этом говорить и говорю.

Ведь это твое уязвимое место. Что бы ты ни делал, что бы ни говорил, у тебя в душе осталось сожаление и даже угрызение совести. Это лишний раз доказывает, что твое сердце не так уж надежно защищено, как ты хочешь показать.

- Замолчи, Сюзанна! Если то, что ты говоришь, правда, если имена, которые ты произносишь, причиняют мне боль, зачем их произносить и делать мне больно? У нас любовь или поединок? Мы сражаемся или любим друг друга? Нет, мы любим! Так никогда не напоминай мне об этом печальном эпизоде моей жизни. Это будет поводом не к огорчению, а к ссоре!

- Ладно, не будем больше об этом, - согласилась Сюзанна. - Но в обмен на мое обещание дай мне клятву.

- Готов поклясться в чем хочешь, - повеселел Камилл.

- Я прошу только одного, но серьезно.

- Серьезных клятв не бывает.

- Опять ты смеешься!

- А как же иначе? Жизнь коротка!

- Обещай, что сдержишь слово.

- Буду стараться изо всех сил.

- Какой ты противный!

- В чем же я должен поклясться?

- Обещай, что никогда больше не станешь говорить о своей жене.

- Суди сама, Сюзанна, честный ли я человек - я никогда не стану в этом клясться.

- Почему?

- Черт возьми! Да очень просто: я не смогу сдержать слово.

- Так ты ее любишь? - насупилась Сюзанна.

- Да, но не так, как ты это понимаешь.

- Существует лишь один способ любить.

- Какое заблуждение, дорогая! На свете есть столько же способов для любви, сколько форм красоты. Разве красота неба похожа на красоту земли? А красота огня - на красоту воды?

Разве брюнетку любят так же, как блондинку, а женщину веселую - так же, как сильную? Знаешь, я любил, помимо прочих, прелестную девочку, распоследнюю нищую гризетку, какая только могла выйти из рук Всевышнего: Шант-Лила А сегодня она благодаря господину де Маранду имеет особняк, карету, лошадей. Так вот, ее я любил не так, как тебя.

- Больше?

- Нет, иначе.

- А свою жену, раз уж ты хочешь о ней поговорить, как ты любил?

- Тоже иначе.

- Ага! Значит, ты все-таки ее любил?

- Дьявольщина! Почему бы нет?! Она достаточно для этого хороша.

- Иными словами, ты любишь ее и сейчас, негодяй?

- Это уже другая история, дорогая Сюзанна. Ты мне доставишь удовольствие, если мы прекратим этот разговор.

- Послушай, Камилл! Со времени нашего отъезда из Парижа ее имя не сходит у тебя с языка.

- Черт побери! Это вполне естественно: восемнадцатилетняя красавица, которую я оставил навсегда после года совместной жизни!

- Ну нет! Говори что хочешь, но это ненормально, когда мужчина рассказывает любимой женщине о сопернице, которую он любил и продолжает любить. Никто из двух женщин не выигрывает, зато обе оскорблены. Ты меня понимаешь, Камилл?

- Не совсем.

- Постарайся понять. Я клянусь перед Богом, что ты первый, единственный мужчина, которого я люблю...

Если бы г-жа де Розан могла не только слышать, но и видеть через дверь, она поразилась бы тому, с каким двусмысленным выражением ее муж встретил признание Сюзанны.

- Клянусь, Камилл, - продолжала Сюзанна, не замечая его насмешливой гримасы, - что люблю тебя страстно. Как ты просил меня не поминать Кармелиту, я тебя прошу не говорить мне о госпоже де Розан.

- Какого черта она может сейчас делать? - промолвил Камилл, стараясь избежать вопрос Сюзанны.

- Камилл! Камилл! Это подло! - вскричала она.

- Хм! В чем дело? - спросил молодой человек, словно стряхнув с себя задумчивость. - Что подло?

- Как ты можешь, Камилл! Мечтаешь о собственной жене, находясь рядом со мной?! Думаешь только о ней и даже не слушаешь, когда я прошу не говорить о ней. Камилл! Камилл! Ты меня не любишь!

- Я тебя не люблю, дорогая?! - вскричал Камилл, осыпая ее поцелуями. Я тебя не люблю?! - повторил он, и его шумные ласки произвели на г-жу де Розан такое же действие, как жидкий свинец, по капле вгрызающийся в живую плоть.

Наступила тишина. Несчастная женщина едва не лишилась чувств и не упала на паркет. Она оперлась на мраморный столик с изогнутыми ножками, а потом рухнула на стул, где сидела неподвижно с закрытыми глазами, прерывисто дыша и не имея сил попросить у Господа помощи в исполнении задуманной ею страшной мести.