Александр Дюма - Сальватор

- Говорите, друг мой, - попросил он.

- Подсчитайте, сколько вам потребуется, чтобы прожить за границей с Миной.

- С Миной?.. Но Мина не жена мне, следовательно, мы не можем жить вместе.

- Узнаю вас, мой добрый, славный, честный Жюстен! - улыбнулся Сальватор. - Нет, вы не сможете жить с Миной, пока она вам не стала женой, а Мина не сможет быть вашей женой, пока мы не найдем ее отца и тот не даст своего согласия.

- А если он никогда не найдется?!.. - в отчаянии вскричал Жюстен - Друг мой! - заметил Сальватор. - Вам вздумалось усомниться в Провидении.

- А если он умер?

- Если он умер, мы констатируем его смерть, и, поскольку Мина будет зависеть только от себя, она станет вашей женой.

- Ах, дорогой Сальватор!

- Вернемся к нашему делу.

- Да, да, вернемся!

- Если Мина не может стать вашей, пока не найдется ее отец, она должна находиться в пансионе.

- Друг мой! Вспомните, что случилось в Версальском пансионе.

- За границей все будет иначе, нежели во Франции. Вы, кстати, устроите так, чтобы можно было навещать ее ежедневно, и снимете квартиру напротив пансиона.

- Думаю, со всеми этими предосторожностями...

- Во сколько вы оцениваете пансион и содержание Мины?

- Думаю, в Голландии тысяча франков за пансион...

- Тысяча за пансион?

- ...и пятьсот на содержание...

- Положим тысячу...

- Как это - положим тысячу?

- ...что составит две тысячи франков в год для Мины.

Совершеннолетней она станет через пять лет: вот вам десять тысяч франков.

- Друг мой, я ничего не понимаю.

- К счастью, вам ничего понимать и не надо... Теперь поговорим о вас.

- Обо мне?

- Да. Сколько вам нужно в год?

- Мне? Ничего! Я проживу на уроки музыки и французского языка.

- Которые вы найдете через год, а то и вовсе не найдете.

- Ну что же, на шестьсот франков в год...

- Положим тысячу двести.

- Тысячу дести в год... на меня одного? Друг мой, я буду чересчур богат!

- Тем лучше. Лишнее раздадите нищим, Жюстен! Нищие есть везде. Пять лет по тысяче двести франков - итого ровно шесть тысяч. Вот они.

- Кто же дал все эти деньги, Сальватор?

- Провидение, в котором вы совсем недавно усомнились, когда сказали, что Мина не найдет отца.

- Как я вам благодарен!

- Не меня нужно благодарить, дорогой Жюстен; вы же знаете, что я беден.

- Значит, этим счастьем я обязан незнакомцу?

- Незнакомцу? Нет.

- Стало быть, иноземцу?

- Не совсем.

- Друг мой! Могу ли я принять от него тридцать одну тысячу франков?

- Да, - с упреком произнес Сальватор, - потому что предлагаю их я.

- Вы правы, простите... Тысячу раз простите! - воскликнул Жюстен, пожимая Сальватору обе руки.

- Итак, нынешней ночью...

- Нынешней ночью?.. - повторил Жюстен.

- ...мы похитим Мину, и вы уедете.

- Ах, Сальватор! - вскричал Жюстен, и сердце его наполнилось радостью, а глаза - слезами.

И, словно в комнату бедного школьного учителя снизошел ангел-хранитель, он молитвенно сложил руки и долго не сводил с Сальватора взгляда; он был знаком с комиссионером не больше трех месяцев, но тот позволил ему вкусить несказанные радости, которые Жюстен тщетно требовал у Провидения вот уже девятнадцать лет!

- Кстати, - вдруг спохватился Жюстен, - а как же паспорт?

- На этот счет не беспокойтесь, друг мой: вот вам паспорт Людовика. Вы с ним одного роста, у вас почти одного цвета волосы, а остальное значения не имеет: за исключением волос и роста, все описания примет одинаковы, и, если только вы не нарветесь на границе на жандарма-колориста, вам опасаться нечего.

- Значит, мне осталось подумать только об экипаже?

- Запряженная коляска будет ждать вас нынче вечером в пятидесяти шагах от заставы Крульбарб.

- Так вы позаботились обо всем?

- Надеюсь, что так, - улыбнулся Сальватор.

- Кроме моих несчастных учеников, - проговорил Жюстен и встряхнул головой, словно пытаясь отделаться от угрызений совести.

В эту минуту послышались три удара в дверь

- Не знаю почему, - заметил Сальватор, - но мне кажется, что пришел тот, кто готов ответить на ваш вопрос.

Дело в том, что со своего места Сальватор увидел, как через двор шагает старик Мюллер.

Жюстен отворил дверь и вскрикнул от радости, узнав старого школьного товарища самого Вебера; прогулявшись по внешним бульварам, старый учитель решил навестить Жюстена.

Ему изложили суть дела, и когда г-н Мюллер выразил радость по поводу происходящего, Сальватор сказал:

- Есть одно обстоятельство, которое не позволяет Жюстену почувствовать себя счастливым в полной мере, дорогой господин Мюллер.

- Какое же, господин Сальватор?

- Он задается вопросом: кто заменит его в классе?

- А я на что? - просто сказал добряк Мюллер.

- Разве я не сказал, дорогой Жюстен, что человек, стучащий в вашу дверь, ответит на ваш вопрос?..

Жюстен бросился обнимать г-на Мюллера и крепко его расцеловал.

Они договорились, что в тот же день г-н Мюллер встретит учеников, так как Жюстен не в состоянии думать о занятиях.

В каникулы школьникам объявят, что отсутствие Жюстена затягивается на неопределенное время, и родители, у которых будет впереди весь сентябрь, должны подыскать своим детям другого учителя.

Сальватор удалился, поручив г-ну Мюллеру провести уроки, а Жюстену подготовить г-жу Корби и сестрицу Целесту к скорому изменению в их жизни в такую минуту, когда они меньше всего об этом думали. Сальватор торопливо зашагал вниз по улице Сен-Жак, а ровно в девять растянулся на солнышке на своем обычном месте на улице О-Фер рядом с кабачком "Золотая ракушка", где мы видели, как папаша Фрикасе выставил невероятный счет своему верному другу Костылю.

Как видели читатели, Сальватор неплохо начал день; из следующей главы мы узнаем, как этот день закончился.

XXXIV

Вечер комиссионера

Вечером в назначенное время дорожная коляска, приведенная каретником в полный порядок, остановилась в пятидесяти шагах от заставы Крульбарб.

Форейтор, гнавший во весь дух и прибывший за десять минут до условленного часа, решил было, что его разыграли, когда увидел, что люди, заставившие его поторопиться, не собираются являться на встречу.

Однако спустя несколько минут, заметив двух молодых людей, державшихся под руку и подходивших быстрым шагом, форейтор, который уже успел спешиться, снова вскочил в седло и застыл, не поворачивая головы, словно каменный.

Сальватор и Жюстен подошли к коляске; впереди трусил Роланд, и хотя друзья шагали быстро, пес их опережал. Сальватор распахнул дверцу, разложил подножку и сказал Жюстену: - Садитесь!

Услышав это слово, форейтор обернулся, словно от электрического удара, и, разглядев, кто его произнес, порозовел от удовольствия.

Неторопливо приподняв шляпу, он почтительно кивнул Сальватору.